Покупатели людей: как устроена система трудового рабства в России

Система эксплуатации людей, попавших в сложную жизненную ситуацию, отлажена в стране очень четко, в отличие от системы наказания за работорговлю.  По данным Международной организации труда, по всему миру в трудовом рабстве состоят около 20 миллионов человек. Активисты, борющиеся с этой проблемой, говорят: правоохранительная система не в состоянии защитить тех, кто попал в руки так называемых «хозяев».

За 2015 год по статье «Использование рабского  труда» было осуждено четыре человека.

«Такого рода случаи трудно доказать: власть говорит, что рабства нет и не может быть в принципе, поэтому возбуждение дела по этим статьям практически невозможно. Есть множество случаев, когда люди и сами не обращаются в правоохранительные органы», — говорит юрист фонда «Общественный вердикт» Ирина Бирюкова.

Яркий пример – рабовладельческое хозяйство в московском районе Гольяново. Оно существует уже почти двадцать лет. Правоохранители знают о нем — но никак не могут ликвидировать. На всю страну Гальяново прогремело после истории Жанары Мирзахметовой. Она приехала в Москву спасать из рабства сына Нурсултана. Отдавать его просто так хозяева предприятия отказались. Тогда пришлось подключать на помощь активистов движения «Альтернатива», специализирующегося на освобождении людей из рабства.

«На людей есть свои расценки. Если худой, цена — 15 тысяч рублей. Если есть специальность — механик, тракторист, водитель, — в районе 20–30 тысяч. О цене договариваются работодатели и вербовщики. Двадцать процентов людей они заманивают обманными обещаниями, остальным подмешивают снотворное (обычно — в алкоголь)», —  рассказывает Закир Исмаилов, руководитель дагестанского движения «Альтернатива»

Система отлажена

Журналист «Медузы» (издание внесено в список иноагентов в России) Ильнур Шарафиев своими глазами увидел, как устроена система рабовладения в нашей стране. Как правило, в рабство попадают особые категории граждан: страдающие от алкогольной или наркотической зависимости, а также бездомные или приезжие, которые ищут работу в другом городе.

Так называемые вербовщики приезжают в места, где можно найти отчаявшихся людей – на вокзалы, в пункты бесплатного питания и т.д. Все они выглядят одинаково, говорит водитель «Ночного автобуса» петербургского проекта «Ночлежка» Игорь Антонов.

Пять раз в неделю он подъезжает к местам раздачи еды для нуждающихся на стоянки в разных частях города и наблюдает одну и ту же картину: крупные мужчины с борсетками, катающиеся на BMW, забирают с таких «стоянок» по нескольку человек.

Бездомным они предлагают работу с питанием и проживанием. Кто же от такого откажется?

«Типичная схема трудового рабства: вербовка, транспортировка, продажа, эксплуатация. Вербовщики много обещают и помогают. Могут бесплатно довезти до работодателя, а тот заявляет — дорогу нужно отработать. За проживание, еду, сигареты деньги вычитаются, за якобы сломанное или украденное оборудование — штрафы. Так начинается движение к долговой кабале», — рассказывает Дмитрий Полетаев, директор Центра миграционных исследований, который изучает миграцию в постсоветских странах и регионах России.

Невыдуманные истории

За Антона Погорелова из Нижегородской области «хозяин» заплатил вербовщику 18 тысяч рублей. Антон поступил на работу на кирпичный завод в Дагестан. Его история похожа на множество других: поехал на заработки в Москву. На площади трех вокзалов попросил у прохожего сигарету. «Добряк», угостивший папиросой, представился Захаром и предложил работу в южных районах. Антон согласился.

Работа на заводе была тяжелой. Во-первых, трудиться приходилось на открытом воздухе с шести утра до девяти вечера. Обеды и ужины были скудными. На завтрак давали стакан чая и хлеб с маслом, на обед – суп. На ужин – второе. Через три месяца Антон попросил отправить его домой, денег на дорогу у него не было, а с родственниками он связаться не мог. Но ему отказали: деньги он еще не отработал, причем все это время из его зарплаты каждый день вычитали сумму за cигареты и спирт. (Спирт на большинстве кирпичных заводов дают каждый вечер — так рабочих легче контролировать, они быстрее засыпают и не думают о побеге, рассказывает корреспондент «Медузы»).

Спастись Антону помогла чистая случайность. Закир Исмаилов, руководитель дагестанского движения «Альтернатива», заметил драку на обочине дороги. Оказалось, что трое мужчин избивали Антона и еще одного заводского трудягу за то, что они покинули территорию завода.

Несколько лет назад в трудовое рабство попал и гражданин Узбекистана Лутфилле Ишанкулове. Его также завербовали на площади трех вокзалов в Москве и отвезли на работу в Махачкалу. Там Ишанкулове сильно заболел, но работодатель вместо положенного больничного выдал работнику пребывание в подвале. «Хозяин» думал, что он там погибнет. Через десять дней Ишанкулов был уже при смерти — тогда его привезли на окраину города и выбросили из машины. Мужчину подобрали люди, которые проезжали мимо, и отвезли в больницу, где он умер через несколько дней.

Сергей Хливной из Мурманска провел в рабстве восемнадцать лет. За это время он сменил восемь разных «хозяев». А Петра Никулина в феврале активисты привезли в родной Воронеж спустя шестнадцать лет — билет на поезд ему не продавали, пришлось ехать на автобусе, потому что у него был только паспорт советского образца.

Лечение лопатой

Люди «в трудной жизненной ситуации» могут попасть не только на производство, но и в частные реабилитационные центры, где денег за саму реабилитацию не берут. Такие центры начали появляться в стране в середине 90-х. Одной из первых таких организаций стала «Новая жизнь» Сергея Матевосяна. В 2007 году в организацию попал Александр (имя изменено, прим.ред). Он страдал от наркотической зависимости и был готов на все, лишь бы спасти свою жизнь. Александра отвезли в реабилитационный центр под Санкт-Петербургом, в деревню Котлы. Там он, и такие же зависимые люди занимались сельским хозяйством и другими видами работ. Александру, например, надо было делать брусчатку. Как-то Александр пожаловался компаньону на плохое самочувствие из-за наркотиков. Напарник, не долго думая, сказал: «Вот БСЛ — Большая Совковая Лопата, она тебя излечит от всего».

Естественно, что никаких денег реабилитантам за работу не платили, но и силой н удерживали. Александр смог вернуться домой через десять дней после начала трудотерапии.

В так называемый «трудовой дом» попал Кирилл (имя изменено, прим.ред). Он страдал от алкогольной зависимости и как-то наткнулся на объявление от организации «Преображение», которая предлагала свои услуги людям, оказавшимся в трудной житейской ситуации. Один из руководителей дома (всего их было четверо, их также называли «лидерами») попросил отдать ему паспорт и телефон и запер их в сейфе. Он также объяснил Кириллу правила: нельзя звонить по телефону, курить, пить больше раза в месяц, иметь личные деньги или ценные вещи при себе.

День в «трудовом доме» начинался в шесть утра, когда все шли на работу, делясь на группы, — обычно перевозить офисы и квартиры или копать могилы (в рекламе группы называли себя «трезвыми грузчиками»). Кормили реабилитантов скудно: несколько кусков полупрозрачного хлеба и чай. Вместо супа – баланда.

Некоторые из тех, кто оказывался в «Преображении», хотели вернуться обратно. Однако как только лидеры слышали просьбу вернуть обратно вещи, вольнодумцев избивали. В рядах тех, кто захотел покинуть стены клиники оказался и Кирилл. Ему, как и всем другим, деньги отдавать никто не торопился. Настаивать Кирилл не стал, так как имел кое-какие сбережения, и просто ушел.

«Обратился в полицию, там на меня посмотрели как на полоумного, участковый даже не пошевелился, чтобы пойти и проверить тот дом», - рассказывал после Кирилл.

О спасении

Зачастую, люди, которые стремятся решить свою трудную жизненную ситуацию, попадают в другую, еще более сложную. Однако, оказываясь в трудовом рабстве, избавиться от него не спешат – держит страх, отсутствие денег и документов. С таким набором уехать из региона в регион можно разве что в багажнике автомобиля.

Активист «Ночлежки» Игорь Антонов рассказывает, что с «трудовыми домами» многие бездомные сталкиваются не по одному разу — они называют их «рабцентрами», но порой возвращаются туда осознанно. «Нет других вариантов: с одной стороны — смерть на улице, с другой — попытка отоспаться, отогреться и отъесться; потом, может быть, обмануть руководителя и сбежать, — объясняет Антонов. — Ближе к зиме люди идут в трудовые дома чаще, понимая, что будут работать за тарелку супа или пачку «Доширака», но зато не околеют от холода и подростки их не забьют битами».