Виктор Толоконский: поддержка бизнеса должна стать другой (ЭКСКЛЮЗИВ «ДК»)

«Чтобы добиться успехов в экономике, надо сначала поменять сознание», «между добычей нефти и IT-технологиями молодежь выберет судьбу Билла Гейтса», «чтобы помочь малому бизнесу, мы начинаем вручную закатывать солнце» – Виктор Толоконский  метафоричен и непредсказуем.

Впрочем, ломка стереотипов начались еще до начала интервью. «Заранее вопросов составлять не нужно. Виктор Александрович готов говорить на любые темы». Начинаем с информационного повода, который принесла новостная лента, – общественная тревога вокруг готовящейся сделки по продаже компании «КрасКом». Укрупнение СГК и риски, связанные с этим процессом. Виктор Толоконский уверен, что монополизация в ЖКХ не страшна.

– Ведь это не рынок. Не стоит опасаться, что СГК, например, приобретет часть акций «КрасКома» и начнет повышать тарифы. Тарифами управляет государство, и здесь у монополиста нет прямых рычагов для увеличения нагрузки на потребителя.

Впрочем, я бы говорил не о монополизации, а о централизации управления. В этом случае есть возможность снижения издержек, концентрации инвестиций, повышения капитализации. Если выручка находится в одном котле, гораздо проще привлечь инвестиции, дешевле взять кредиты. Надо уходить не от монополии, а от порочной бизнес-логики: живем от тарифа.

Разве все издержки на содержание теплонергетического или электросетевого комплекса не закладываются в тариф?

– Издержки… Нам же необходимо развитие. При этом инвестиционная составляющая в тарифе минимальная. Нужно привлекать деньги с рынка, извне, за счет инвестиций внедрять новые технологии, снижать себестоимость. В результате при том же тарифе получать прибыль.

Чем меньше хозяев у трубы, тем лучше?

– Представьте, большая ТЭЦ, которая вырабатывает энергию. Вот она пошла по одной ведомственной трубе, потом по другой, потом по третьей. Если бы они находились в одной системе, то не требовалось никаких практически затрат. Но у нас разные организации, и в каждой – свой управленческий персонал, который нужно содержать, все хотят рентабельности.

Часто в таких переделах возникает налог на добавленную стоимость, который полностью уходит в федеральный бюджет, мы ничего от НДС не получаем. Но зато он отражается на тарифе для наших потребителей.

Но ведь и один хозяин трубы, он тоже, прежде всего, хочет получать прибыль.

– Если приходит частный инвестор, я всегда говорю: основу для сотрудничества нужно строить на первоочередных инвестициях. Вкладывать в котельные, сети необходимо до начала процесса. Не скрою, у нас зачастую принято по-другому. Частник приходит с ручкой и бумагой, чтобы посчитать тарифную выручку.

И все-таки вернемся к «КрасКому». Краевые власти не рассматривают возможность выкупа пакета акций, принадлежащего частникам, в госсобственность?

– Все производственные, инфраструктурные, коммунальные активы принадлежат Красноярску. У правительства края есть небольшая доля акций в управляющей компании «КрасКома», которой в 2007 году были переданы в аренду водопроводно-канализационные мощности, ряд котельных и тепловых магистралей, линии электропередачи. Договор составлен таким образом, что акционеры практически не могут влиять на деятельность компании.

Совет директоров также находится под жестким контролем, поскольку ключевые решения можно принять только стопроцентным, единогласным голосованием. Это и объясняет наличие небольших пакетов акций у города и края.

У края огромный потенциал, который еще не раскрыт – это задача на ближайшие десятилетия

Чего хочет бизнес

Поддержка малого и среднего бизнеса стала уже общим местом в любом разговоре на экономическую тему. Практически в каждом регионе разработаны и запущены специальные программы, практикуются налоговые льготы. Между тем, предприниматели считают, что эти меры недостаточны. Виктор Толоконский считает, что не налоги «душат» бизнес.

– Убежден, что никакой малый бизнес не закрывался из-за налоговой нагрузки. И никогда в российской экономике налоговая нагрузка не была критерием закрытия того или иного бизнеса. Если мы сейчас спросим предпринимателей, что хотите получить, про налоги они и не вспомнят.

Вообще у нас особая, нетипичная для мировой практики история предпринимательства. Во всем мире малый и средний бизнес формировались в течение долгого времени, дело передавалось от поколения к поколению. У нас все иначе. Просыпается человек и вдруг решает: а начну-ка я заниматься бизнесом.

Ко мне не раз обращались за советом: мол, какой бизнес открыть, где дело «выгорит»? Я же всегда в ответ спрашивал: а сколько денег вы готовы вложить? Реакция, как правило, следующая: какие деньги, мы же зарабатывать хотим, а не тратить. Но так не бывает. Нельзя создавать, не вкладывая ничего.

Допустим, вложения в бизнес есть, но небольшие. И чтобы встать на ноги, нужны налоговые послабления на первое время.

– Красноярский край сегодня применяет все льготные режимы, которые налоговое законодательство страны может предложить. И это ничего не дает бизнесу, забирая при этом последние крохи у бюджета. Перерегистрировать бизнес очень просто. Таким образом, на налоговые льготы могут претендовать все, кто это сделал. Многие так и поступили. Однако «бума» мы не увидели.

Крайне редко я слышу, чтобы предприниматели жаловались на неподъемность налогового режима. Скорее, жалуются на неравные условия. Например, возврат НДС. Крупные компании в ряде сфер его возвращают, а малый бизнес – нет. В итоге крупный бизнес отказывается от субподрядчиков из-за невозможности возврата НДС. А это 18% – довольно ощутимо. Не секрет, что предприниматели вовсе уходят от налогового регулирования. Снова неравные условия. Одни платят, хоть и немного, другие – паразитируют.

Вы считаете, что предприниматели не нуждаются в господдержке?

– Я считаю, что нужно кардинально менять подходы этой поддержки. Мы все время придумываем что-то невообразимое. То хотим найти в Красноярске Средиземное море, чтобы бизнес расцвел на побережье – все же к нам поедут, и мы развернемся с бизнесов товаров и услуг. Или начинаем вручную закатывать солнце в сторону одного предпринимателя.

Типичный пример – система грантов для малого бизнеса. У нас 100 тысяч предпринимателей на десятки грантов. Это капля в море. Нужны новые подходы, другая психология отношения власти к бизнесу.

С чего начнете?

– Нужно признать, что создавать малый бизнес уже не надо. Он есть. Целые сферы хозяйства обслуживаются исключительно малым и средним бизнесом. Это торговля, различные услуги, перевозки и обслуживание транспорта. Предприниматели чувствуют себя здесь уверенно. От государства же требуется стимулирование спроса, который напрямую зависит от доходов населения. Чем выше рентабельность экономики, чем выше экономическая активность региона, тем больше покупок, заказов, строек.

Хорошо работает мультипликативный эффект, и мы сегодня выстраиваем цепочки взаимоувязанных бизнесов, развиваем внутрикраевую кооперацию. Например, проводим дни крупных компаний и стыкуем крупный и малый бизнес. Если раньше большие компании предпочитали закупаться за рубежом, то сегодня выгоднее сделать это дома. Даже для легкой промышленности появляются новые возможности.

Когда-то мы говорили, что безбожно отстали в качестве и никогда не догоним итальянцев. Затем пришел Китай и надолго отбил у российских предпринимателей охоту заниматься легкой промышленностью. Сегодня все меняется. После девальвации рубля конкуренция заметно повысилась.

На что малый бизнес жалуется, так это на недоступные кредиты.

– Эта проблема есть, поскольку банки закладывают в кредиты еще и цену риска. Но у нас есть механизмы, способные удешевить и сделать доступными кредитные ресурсы. Во-первых, это наш фонд микрофинансирования, во-вторых, мы создаем фонд поддержки малого бизнеса, наделяя его приличным уставным капиталом. В итоге удастся получить у банков лимиты большого кредитования под низкий процент. За несколько месяцев цена денег снизится в полтора раза. Сейчас малый бизнес кредитуется под 18%, своими гарантиями мы снизим ставку до 12%.

И все-таки на всех торговли, питания, перевозок не хватит. Малому бизнесу нужны новые сферы применения.

– И снова нужно менять сознание. Пора передавать бизнесу ряд социальных функций государства. Есть сферы, куда частник не придет. Никто не будет строить и содержать дороги или больницы скорой помощи. Есть и другие социально чувствительные услуги, которые всегда останутся за государством.

Но почему не передать бизнесу привлекательные для него сферы? Зачем нам строить спортивные сооружения? Ведь это гарантированный спрос, который все время растет. В городах не хватает спортивных комплексов, бассейном, кортов. Зачем там нужно государство? Мы выкупим у спорткомплексов время для бесплатных занятий детей, пенсионеров. И это тоже хорошая гарантия.

Почему все детские сады должны быть муниципальными? Какая разница? Мы не финансируем учреждение, деньги здесь идут за ребенком. Достаточно установить норматив, к примеру, 12 тысяч в месяц и платить его частнику за каждого ребенка из муниципальной очереди.

В 2017 году направление по развитию малого и среднего бизнеса будет выделено в отдельный, очень важный блок. Мы постараемся это направление содержательно обновить, преобразовав господдержку в реальный стимул роста.

Личный прием помогает увидеть многие проблемы в проекции «от частного к общему» 

Прыжок вперед

Универсиада превратила Красноярск в большую стройку. Успеем ли воплотить в жизнь все намеченное? Станет ли масштабное мероприятие реальным стимулом развития города и края? Сможем ли мы через несколько лет говорить: это было до Универсиады, теперь все по-другому?

– Строительство объектов Универсиады идет с большим запасом временной прочности. Самые сложные проекты имеют цикл строительства 24 месяцев. И это если строить не спеша. А ведь в условиях конкурса везде прописано практически круглосуточное строительство, в две смены, без выходных. Недавно я был на стройке больницы скорой помощи, и подрядчик спрашивает: а можно быстрее сдать объект, уже в июне 2017 года?

Наверное, ощущение того, что существует отставание, сложилось из-за долгой проектной и предпроектной работы?

– Нам трудно давалось согласование экспертиз, мы делали все проекты очень тщательно, учитывая проблемы и риски предыдущих крупных спортивных мероприятий. Делали все по правилам, по букве закона, абсолютно прозрачно. Но это того стоило.

Что касается количества объектов, то их будет даже больше. У нас есть два типа объектов: обязательные, утвержденные оргкомитетом и дополнительная программа. Например, мы будем строить крытый дворец для хоккея с мячом, который не планировали. Для того чтобы его построить, мы модернизируем «Локомотив», вкладывая в него 200 млн рублей, – команды должны где-то играть.

Закрывается на большую реконструкцию Дворец имени Ивана Ярыгина, и одновременно идут работы в спорткомплексе «Арена-Север» – там будут проходить волейбольные тренировки и матчи. Сверх обязательной программы строится новый международный терминал аэропорта «Емельяново». Это самый крупный инвестиционный проект края.

Благодаря Универсиаде мы закрываем потребности города в спортивной инфраструктуре, поскольку получаем новые ледовые дворцы, футбольный манеж, реконструируем старые объекты. Строительство деревни Универсиады даст СФУ настоящий кампус мирового уровня. Новый корпус краевой больницы площадью 30 тысяч квадратных метров и новый корпус больницы скорой помощи завершают огромную работу по обновлению инфраструктуры здравоохранения.

Теперь вместе с перинатальным, онкологическим и кардиоцентрами у нас есть весь цикл медицинских услуг. Создается задел на 30 лет вперед. И это не говоря о новых дорогах, благоустройстве, ремонте фасадов, организации общественных пространств. Красноярск получает огромное ускорение в развитии, за три года мы делаем прыжок длиной в 15 лет. Прыжок вперед.

К 2019 году в Красноярске планируют закрыть все потребности в спортивной инфраструктуре

Домой, в Красноярск!

Красноярский край вошел в активную фазу выборного процесса, и большинство партий формируют свою политическую повестку на критике действующей власти. Готова ли власть ответить на вызов?

Каким образом будет выстраиваться диалог между политическими оппонентами?

– Я не особо обращаю внимание на неконструктивную критику, лишенную конкретных поводов. Пусть мои оппоненты придут и прямо скажут, вот это решение было неправильным, вот этот закон работает против населения. Но никто не приходит.

Я смотрю на баннер одной из партий: «Власть должна служить людям». И я согласен с этим лозунгом и имею полное моральное право так говорить. Но имеют ли право так говорить люди, которые ни одного дня в своей жизни не проработали в исполнительной власти? Не уверен.

Сегодня в открытом доступе находится Стратегия развития Красноярского края до 2030 года. Она сформирована не мной лично, это плод усилий многих людей, красноярских ученых, представителей общественных организаций. И я готов обсуждать каждый пункт этой стратегии. Но опять-таки не уверен, что, например, Анатолий Петрович Быков или кто-то другой из критиков с ней вообще ознакомился.

Два года назад, во время предвыборной кампании, я вел открытый диалог с кандидатами от всех партий. Я не пропустил ни одних открытых дебатов. И сейчас я готов обсуждать любые проблемы. Я всегда слушаю и слышу людей, и умею поправлять себя, если в чем-то не прав.

За два года в Красноярском крае вы стали своим. Стал ли край вашим домом?

– Знаете, моим предшественникам нередко пеняли на то, что они, собственно, и не живут в Красноярском крае или живут как-то не основательно. Указ о моем назначении был подписан 11 мая, а 14 мая я уже жил в Красноярске. Через десять дней вместе со мной жила моя семья. Моя жена живет и активно работает в Красноярске. Мой внук окончил здесь третий курс университета. Второй внук подал документы на поступление, в том числе в Красноярск.

С первых дней в крае я постоянно общаюсь с людьми, стараюсь услышать их надежды и чаяния, вникнуть в их проблемы. И у меня ни разу не было ощущения, что мы чужие. Я чувствую взаимное стремление друг к другу. Мне нужны красноярцы, а я нужен красноярцам.

Недавно летел из Новосибирска в Красноярск, встретил в аэропорту знакомого. Он спрашивает: «Куда летишь?». Даже не задумываясь, ответил: «Домой, в Красноярск».

На протяжении нашего разговора постоянно всплывает вопрос о том, что все изменения начинаются в головах. Меняется ли сознание красноярцев?

– Социально-экономическое развитие территории начинается с осознания властью, обществом, людьми, в каком крае мы живем. Какими возможностями мы обладаем, в чем сила нашего региона и что мы можем изменить к лучшему. Достаточно долгое время в умах главенствовала мысль о том, что благополучие региона основано на том, сколько нам даст Москва. И надо всего лишь громче и настойчивее попросить. И нам дадут. Возможно, в 2005 году это срабатывало.

Но времена с тех пор изменились. И я отчетливо понимал, что дальше так жить не получится. Можно рассчитывать только на себя. Более того, это в наших силах. Только таким образом мы можем рвануть вперед. Уже в 2015 году, трудном, кризисном, прирост дохода составил 21 миллиард. До этого, в течение пяти лет, никакого прироста не было. Этот год не легче, если не сложнее.

Но мы вновь прирастем, потому что наши компании почувствовали, что могут решать более сложные задачи. Запущены БоГЭС и Богучанский алюминиевый завод, идет добыча первого угля в Арктике, введен новый блок на Березовской ГРЭС, мощный рывок произошел в перерабатывающей пищевой промышленности – мы стали кормить себя сами. При этом мы уходим от психологии нефтяной, металлургической провинции.

Да, Ванкор, «Норникель» – основа нашего благосостояния сегодня. Но их развитие не может быть стратегией региона. Наша стратегия развития – это наука, университетское образование, культура, городская среда, спорт, качество жизни. Ее ключевой тезис звучит так: «Край для человека». Молодые люди не хотят стоять у доменной печи, они хотят осваивать новые технологии. Между высокой зарплатой в «нефтянке» и судьбой Билла Гейтса новое поколение выберет второе. И мы должны сделать так, чтобы они нашли себя здесь, в Красноярском крае, а не уезжали в Москву или за границу.

А как должна меняться психология управления? Не секрет, что чиновничий аппарат неповоротлив, и между принятием решения и его воплощением проходит слишком большой срок.

– Мало будет сказать, что я неудовлетворен низкой эффективностью реализации решений. Но при этом понимаю, что тому есть много причин, в том числе объективных. Устав Красноярского край диктует оформление каждого решения в виде закона, который имеет свою логику формирования и прохождения.. При этом меня, конечно же, не устраивает психология управленца, удовлетворенного своим пребыванием в бесконечном процессе: отчитался, доложил, написал письмо…

Мне бы хотелось, чтобы каждый, кто работает в исполнительной власти, стремился к большему, лучшему, страдал от того, что не получается, от того, что не все сделано правильно. Именно в таких страданиях и рождается новое сознание, рождается стремление к созиданию.

Виктор Толоконский: «Свобода духа рождает ответственность» 

Управленческая деятельность – это созидание?

– На все сто процентов. В первый рабочий день в году я собираю коллектив и говорю о том, с каким настроем мы приступаем к работе. Говорю о том, какими жизненными принципами мы должны руководствоваться.

Если же сформулировать мои жизненные, управленческие и политические принципы, то они звучат довольно просто: свобода духа, ответственность за настоящее и будущее, эффективность в работе, стремление к справедливости и жизнь по совести.

Беседовала Юлия Чанчикова