Антон Носик: Бич России-тупое отсутствие инициативы

На 90% причина — в отсутствии предпринимательской инициативы.

Бизнесмены ищут причины для объяснения несостоятельности своих проектов в отсутствии господдержки, неподготовленности рынка и так далее. «Потому что нельзя понять про себя, что у тебя нет инициативы. Как у нас привыкли рассуждать: меня не взяли работать на какое-то крутое место, потому что там везде протекция и блат. А по факту ты просто не послал туда свое резюме. Но ты-то точно знаешь, что туда невозможно было бы пробиться, — рассуждает журналист. — Нам проще выйти на русский марш, во всем обвинить черных или олигархов».

Телевидения больше нет

Антон Носик — ярый проповедник интернет-формата. Именно он создавал первое в стране интернет-СМИ — «Газету.ру», которая сейчас часть холдинга «Коммерсант». И другие его интернет-проекты так или иначе связаны с крупными медиа-холдингами.

Антон, с вашей точки зрения, в России интернет-СМИ превратились в отдельную отрасль медийного рынка? Или они могут развиваться и становиться заметными игроками только как часть больших ИД и медийных групп рядом с традиционными СМИ?

— Мои проекты никак не связаны с федеральными холдингами, кроме проекта NEWSru.com, который создавался совместно с «НТВ.ру», связанного тогда с «Медиамостом». Если остальные мои проекты и оказались связаны с холдингами, то это произошло через много лет после их появления. «Коммерсант» купил «Газету.ру» через 7 лет после ее создания, «Профмедиа» купила «Ленту.ру» в составе «Рамблера» через 8 лет. В тот момент, когда я их создавал, ни у того, ни у другого не было амбиций вложить в интернет-проекты свои деньги. Поэтому эти мои проекты и состоялись.

Вас больше интересует бизнес-составляющая интернет-проекта или все-таки информационная? Относите себя к журналистскому цеху или менеджерскому?

— А как это разделить? Если делать бизнес в формате медиа, то он никуда не денется от журналисткой составляющей. Я, конечно, журналист, а не финансовый директор. В журналистике с 89 года. Но если предприятие медийное, причем любого жанра, не является прибыльным и не умеет зарабатывать более, чем оно тратит, то оно является профессионально несостоятельным. Значит, ему придется заниматься политической проституцией — отрабатывать политический заказ, чтобы выжить. Поэтому, если СМИ зарабатывают меньше, чем тратят, то они должны закрываться, а не стимулироваться за счет того, что занимаются освещением политической деятельности.

Почему работаете только над интернет-проектами и не работаете над другими форматами СМИ?

— Другие СМИ сдохли уже давно. Если взять телевидение, один приличный бренд федеральный — НТВ, вернее был приличным когда-то. А кого еще смотреть из ТВ? Ты знаешь, что если Алла Пугачева скажет что-то отличное от «да здравствует Путин, наш родной отец» по телеку, то завтра, как часы, покажут сюжет, что Алла Пугачева — старая и мерзкая сука.

Рынок интернет-СМИ, по-вашему, уже насыщен? Возможно ли, чтобы появился новый проект — потенциально сверхприбыльный?

— Естественно, создавать клон NEWSru.com все равно, что напильником выпиливать «жигули», — много труда за бессмысленный результат. Если бы у меня был готов ответ на этот вопрос, я бы пошел и сделал этот проект. Ответа нет. Если ко мне придет человек с чемоданом денег и большой настойчивостью и принудит меня задуматься, может я что-то и придумаю. А может, возьму чемодан денег и скажу, что ответа нет, — это открытый вопрос. Вообще, экономика СМИ довольна затратная. «Ведомости» кормятся за счет 12 других своих проектов совершенно не того уровня, что газета. Журнал Marie Claire кормит Moscow Times и «Ведомости», продавая рекламу прокладок.

Казань, как Москву, подводят вкусы

Побывав в Казани впервые, Антон Носик довольно охотно делился своими впечатлениями, замечая попутно, что город, по его мнению, подпортило. «Казань, думаю, была очень красивым городом, даже еще при Советской власти. Жаль, что я ее увидел только такой, что я здесь впервые».

Казань уже несколько последних лет то гласно, то негласно претендует на звание третьей столицы. Какое впечатление производит город на гостей?

— 45 лет живу на свете и лишь 29 часов назад впервые сюда попал. Этого времени мало для того, чтобы сформировать мнение о республике. Мне жаль, что я не бывал здесь до того, как обезумевшая деревенщина начала насаждать здесь свой вкус. Хотя у меня после Казани и не такой шок, как после Москвы: Лужков был такой же.

Что я знаю о Казани: здесь есть люди неравнодушные к технологиям и в первую очередь они есть во власти.

Это хорошо или плохо, по-вашему?

— Когда власть неравнодушна к технологиям, в области создают того или иного рода проекты, от которых власти свойственно ждать отдачи. Задачи власти в цивилизованной стране состоят в том, чтобы обеспечивать то, что общество не способно само создать — инфраструктуру. Задача власти — строить дороги, задача власти — обслуживать канализацию. Конечно, то, что Казань является единственным городом России, жители которого имели возможность тестировать сети LTE, дает право претендовать на звание IT-столицы, но то, что этот тест продлился 1 день, показывает, что нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Нельзя жить в России и быть свободным от российского общего рынка, чиновничьего тупизма и раздолбайства. Ведь закрыли сеть не потому, что технически не смогли ее поддерживать, а потому, что соответствующих лицензий не хватило. При том что никто на эти частоты не претендовал — коррупционная составляющая в чистом виде. Помните, военные несколько лет говорили, что им нужны частоты. В Москву уже завезли оборудование для 3G и ждали, пока военным кто-нибудь скажет, чтобы они закрыли рот. В декабре 2009 г. Медведев это сказал, и на следующий день в столице появился 3G. И ни один самолет не упал. Потому что эти частоты не были нужны военным ни для чего. Они просто все это время ждали, пока кто-то из большой тройки операторов сообразит, где в министерстве обороны то окошечко, куда надо занести деньги, чтобы они перестали говорить.

IT-парки убивают бизнес

Говоря о результатах работы татарстанского правительства над развитием IT-проектов, Антон Носик покритиковал систему технопарков, популярных в Казани.

Чем же плохи господдержка IT-проектов и площадки для их создания?

— Если посмотрите внутрь любого компьютера, ничего из того, что успешно, популярно, востребовано у современного пользователя, — ни iPhone, ни iPad, ни Mac, ни Windows — ничто из этого не разработано в технопарке в тепличных условиях. Ни на один из этих проектов не был потрачен ни цент государственных денег. Они не получили ни одной льготы. Все эти продукты созданы в условиях жесткой капиталистической конкуренции компаниями, которые либо преуспели, либо ушли с рынка. Поскольку преуспели одни, ушли другие. Так это происходит в Америке. Можете считать случайностью, но именно американские продукты, выигравшие конкуренцию у себя, также почему-то выигрывают конкуренцию во всем мире.

Теперь посмотрим на Индию, Пакистан, Вьетнам — там строят технопарки, там господдержка, налоговые льготы. Эти страны таким образом решают свои собственные социальные проблемы: отсталость, неграмотность, невежество, неприспособленность подавляющего большинства населения к современному производству. К которому им необходимо приспособиться, чтобы решить проблемы с безработицей, возникшей при ликвидации аграрного сектора. Вот о чем речь-то. 800 млн китайских крестьян должны превратиться во что-то несельскохозяйственное. Технопарки там — социальные кузницы кадров, помогающие этим странам интегрироваться в мировой IT-пейзаж в качестве мирового придатка. Как Россия — сырьевой придаток, страны Азии — поставщик низкоквалифицированной дешевой рабочей силы для мировых IT-проектов. Есть какие-то еще причины для того, чтобы вся плоская продукция мира собиралась на тайваньском предприятии «Фаскон» в Китае, кроме дешевизны работ? Все, других причин нет!

Тем не менее, многие специалисты отмечают этот опыт Индии как экономический прорыв.

— Технопарки действительно хороший способ привлечь инвестиции. Но чтобы изменить инвестиционный климат, Индии пришлось не только построить технопарки, но и надрючить несколько десятков миллионов индусов до понимания, как решать эти задачи инвесторов. В Бангладеш же инвесторы не идут, в Бирму тоже. Инвесторам в голову не приходит, что есть миллион бирманцев, которые могут быть их call-центром.

Чем такая схема госучастия в развитии IT-сектора плоха?

— Объясню на примере. Давайте пройдем по этажам технопарка, все те проекты, которые я видел в бизнес-инкубаторе, — а я не буду утверждать, что видел все проекты — это бизнес, которым в США занимаются мальчики в родительских гаражах, в своей комнате на домашнем компьютере, в студенческом общежитии. Они делают в этом жанре сто, тысячи проектов, выживают из них один-три. У разработчиков при этом есть чувство: либо мы делаем хорошо, либо мы «умрем». Бизнес-инкубатор же деньгами государства отучает будущего российского IT-предпринимателя так думать. И приучает думать: либо мой продукт получит рыночную привлекательность, и я пойду с ним на рынок, либо какая разница, если есть деньги государства, которые и так вложат в мой продукт, потому что государству нужны резиденты IT-парка. По большому счету ты ходишь на работу и получаешь зарплату — не рискуешь ничем. Какой же это бизнес?

Государственная поддержка достается не всем, а лишь тем, кто прошел отбор, — самым перспективным проектам.

— Кто это решает? В реальном мире пользоваться будут тем проектом, который выиграл в жесткой конкуренции. Правила едины для любой страны. Какие у нас основания думать, что резиденты IT-парка выиграют в борьбе за клиента у компании ABS только потому, что они получили господдержку? Ситуация, когда за соседними столами сидят три проекта, занимающиеся облачными вычислениями, — нереальна. Идеальная ситуация, когда не надо доказывать состоятельность бизнеса на рынке, потому что есть правительство в лице генерального подрядчика, если вдуматься, не является идеальной.

При этом мне очень симпатично, что в Татарстане делается: и конкретные персоналии, и вектор. Я не отрицаю способность власти изобрести велосипед — они делают, что называется, by the look, — то, что оказалось успешным в странах с похожими на наши условиями. Но надо понимать, что в странах Азии государственный заказ вообще не играет роли. За спиной государства находятся все майкрософты мира, для которых все это и делается.

Есть мнение, что IT-проектам в нашей стране сложнее развиваться.

— А Артемий Лебедев почему-то смог, Давид Ян тоже. Все, кто преуспели в IT-отрасли в нашей стране, преуспели без господдержки. У Галицкого ни один из проектов не был государственным. Вы слышали, чтобы «Яндекс» получал какие-то льготы? Говорить, что мы не можем стартовать без господдержки, все равно, что говорить, что мы не можем ходить в туалет без того, чтобы кто-то нам там расстегивал штаны.

Если так рассуждать, то мы разучимся вообще работать. Господдержка ни одного сектора экономики не создала. Господдержка приводит к тому, что недалеко отсюда до сих пор создают автомобили «жигули». А акулы частного бизнеса создали BMW и Mercedes, которые конкурируют друг с другом.

Вред государства в том, что оно убеждает, что не надо конкурировать. А счастье конкурентной среды в том, что в одной руке у тебя Android, в другой Apple. И если один из них не умеет делать того, что может другой, то завтра он тоже научится. А госструктуры возможности развиваться не дают, убивают конкуренцию.

Интернет останется вне контроля

Считается, что Интернет в России — последнее свободное неподконтрольное пространство, что только там, в соцсетях и на сайтах альтернативных СМИ, остались проблески свободомыслия и хоть какой-то оппозиционности. Антон Носик считает, что так оно будет всегда.

Есть версия, что жесткий контроль сетевых СМИ, блогосферы начнется после возвращения Путина в Кремль. Вы в это верите?

— Путин долго был у власти, все гайки, который хотел, он уже закрутил. Он показал, что избирательная система должна умереть, — уничтожил ее за два года. Отменил все прямые выборы, одномандатные, выборы губернатора, заменил избираемое руководство на назначаемое. На это ушло чуть больше года, под смешным предлогом — Беслан. Принять закон, по которому люди ходили бы в Интернет с паспортом, заняло бы минуты три. Дума прогнала бы его через себя в трех чтениях, если бы Путин считал, что такой закон нужен.

Власть должна присутствовать в Интернете?

— Конечно, в виде всех электронных услуг. В Японии действует закон, запрещающий государственным ведомствам спрашивать у гражданина про него ту информацию, которая есть у другого ведомства. У нас хотят такое же правило ввести. Но, сдается мне, объем электронный услуг в Казани больше, чем в Москве. В Москве до сих пор можно «электронно» записать ребенка не в ту спортивную школу, в которую хотел бы. Хотите шахматы, а запишут в секцию по конькобежному спорту.

В вашей личной структуре потребления информации о мире как распределяются традиционные СМИ и сетевые? Читаете ли вы газеты, журналы и книги на бумаге?

— Так где же я возьму печатные СМИ? Я пойду к ларьку у метро или еще есть подписка в нашей стране? И что потом с этой газетой делать? Ходить сдавать куда-то, или пионеры сами придут?

И книги стараюсь читать с экрана. У плеча есть определенная грузоподъемность, и я не хочу, чтобы нагрузка на мое плечо зависела от того, какой толщины книгу писатель написал.

Анна Саушина