«Ошибка в нашей школе — грех. Всех, кто работает там, нужно кардинально переучивать»

При стрельбе в гимназии Казани 11 мая погибли девять человек: семеро школьников и двое взрослых, ранено больше 20-ти, восемь находятся в тяжелом состоянии, двое детей — в критическом. На школу напал бывший ученик, на допросе он заявил, что осознал себя «богом». После трагедии политики и чиновники наперебой предлагают новые запретительные меры: ужесточить контроль над компьютерными играми, отказаться от анонимности в интернете, навести порядок в выдаче лицензий на оружие, вернуть смертную казнь.

Президент «Центра проблем аутизма» Екатерина Мень на примере научных исследований разобрала, какие факторы действительно влияют на уровень агрессии человека, а какие надуманны.

Екатерина Мень, президент «Центра проблем аутизма»:

— Постарайтесь — даже на фоне ужаса и подсказывающего вам в защитном порядке мозга — отходить от всплывающих из мозжечка стереотипов.

Нет. Компьютерные игры не повышают уровень агрессии. Это доказано. Проведено немало лонгитюдных исследований на эту тему. Со всех сторон, в разных дизайнах. Нет. Никак никакие компьютерные игры на уровень агрессивности не влияют.

Нет. Убийца с идеей фикс практически никогда не является подлинно психически больным человеком. Среди жестоких преступников людей с реальными психиатрическими заболеваниями — чуть более 2% от всех преступников. 97% с лишним убийц психически здоровы. Это тоже доказано масштабными исследованиями. А вот жертв жестоких преступлений среди психически больных гораздо больше, чем здоровых. Психическое заболевание повышает риск стать жертвой убийцы, а не убийцей.

Еще смешнее звучит «все зло в интернете». Это как сказать «все зло — в телеграфном столбе». Интернет — это средство связи. В нем можно найти, как сделать бомбу, можно найти, как сделать мягкую игрушку для больного ребенка, можно найти, как испечь пирожки для хосписа.

Что повышает агрессию. Из того, что тоже доказано в разных исследованиях. Во-первых, агрессивное поведение (или агрессоподобное поведение) может быть ответом на тревожность, сопровождающую стресс. Во-вторых, и это очень важно, несколько исследований указывает на четкую корреляцию агрессии с низкой самооценкой. Например, работа исследователей из Национального университета Кёнгбук в Южной Корее изучала связь между неустойчивой самооценкой и агрессией. В ней рассматривается вопрос, не является ли нестабильность самооценки (т.е. высокая внутрииндивидуальная изменчивость самооценки) дифференциально связанной с различными типами агрессивного поведения.

Для исследования бралась выборка из 235 детей предподросткового возраста. Самооценка измерялась четыре раза, четыре дня подряд, проактивное и реактивное агрессивное поведение оценивались в равных номинациях. Для описания стабильных черт и флуктуирующих компонентов состояния самооценки использовалась скрытая модель «черта-состояние-случай». Эмпирические результаты показали, что в самооценке не компонент «черта», а компонент «состояние» имел существенную связь с агрессивным поведением. При контроле над компонентом «черта», компонент «состояние» имел позитивную связь с реактивной агрессией и негативную связь с проактивной агрессией.

Еще одно исследование ученых из Калифорнийского университета в Дейвисе также показало, что низкая самооценка связана с агрессией, антисоциальным поведением и склонностью к совершению правонарушений. Данное исследование исследовало противоречивую связь между глобальной самооценкой и экстернализацией проблем, такой как агрессия, антисоциальное поведение и правонарушения.

В трех работах ученые обнаружили явную связь между низкой самооценкой и экстернализацией проблем. Эта связь была отмечена при измерениях самооценки и экстернализации на основе данных самого испытуемого, оценок учителей и родителей, отмечена для участников исследования различных национальностей (США и Новая Зеландия) и возрастных групп (подростки и ученики колледжа).

Более того, эта связь была выявлена как поперечно, так и лонгитюдно, и после контроля над потенциальными смешивающими переменными, такими как наличие/отсутствие поддерживающих родителей, отношение ребенка с родителями, отношения со сверстниками, успеваемость в учебе, социально-экономический статус и уровень интеллекта. К тому же влияние самооценки на агрессию оказалось независящим от нарциссизма, что является важным выводом, с учетом недавних заявлений, что люди с нарциссизмом, не обладающие низкой самооценкой, являются агрессивными.

Это очень важные факторы. В нашей современной школе, находящейся в глубоком кризисе в плане психолого-педагогических компетенций у учителей и администраторов школ, в учительских паттернах, шаблонах — во-первых, репрессивные реакции, принижающие фразы, оскорбительные фидбэки.

Это почти автоматизмы, которые необходимо вытравлять из педагогического лексикона, потому что они не так безобидны, как кажутся.

В наших школах дети боятся делать ошибки (ошибка в нашей школе — не способ обучения, а грех, нарушение и причина для оскорблений). В наших школах умеют работать только с заведомо высокомотивированными учениками. Учеников с нормальными когнитивными данными, но с пониженной мотивацией (в силу разных социальных, в том числе, обстоятельств) не любят и учить не умеют. Для них создают хроническую ситуацию неуспешности.

Это последовательная депривация самооценки, которая ведет к психическому резистанту. Вплоть до самого ужасного.

Школьный стрелок, представьте себе, может пойти на преступление, чтобы доказать, что он умный. Хроническое унижение и размещение его в страте неудачников вызывает желание проявить себя «высокоинтеллектуально» — ведь спланированное и совершенное преступление в этой извращенной логике доказывает наличие высокого интеллекта, которое отвергалось в условиях текущей учебной жизни.

(Заметьте, что ни стрелок, то, как указывают свидетели, в анамнезе у него «он был ОЧЕНЬ ТИХИЙ парень». Громкие не стреляют. Это значит, что человек не был примечен, он жил в жестком дефиците ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО внимания. За ним, в итоге, он идет с ружьем).

Такие преступления — всегда многофакторный риск. Но однозначно то, что всех, кто работает в школах, нужно кардинально переучивать. В области законодательства надо точно усиливать нормы, пресекающие насилие в семье. Необходимо грамотно и планомерно развивать инклюзию. Необходимо развивать в школах принципы демократии. Необходимо особое внимание гуманитарным дисциплинам — литература, история, обществоведение, искусствоведение, иностранные языки. И гуманитаризация точных наук (зачем мы изучаем химию и биологию — чтобы познать ЧЕЛОВЕКА). Точные и естественные науки крайне нужны. Но любая агрессия — это, в первую очередь, катастрофический дефицит soft skills. А эти навыки — продукт гуманитарный.

Из мониторингов и контрольно-измерительных стратегий максимально убирать соревновательность и внедрять командность. Не тот лучше, кто выше прыгнул, а тот лучше, кто шустрее подсобил в достижении общей цели. Необходимо развивать многокомпонентное тьюторство в школе (вместо вооруженной охраны).

Необходимы уроки коммуникации — бесконечное и профессиональное обучение дипломатии, СЛОВЕСНОМУ выражению гнева, протеста, несогласия, навыкам дискуссии и самоадвокации. Без всего этого школа не будет безопасным местом.

Колонка написана на основе поста Екатерины Мень в соцсети Facebook

Читайте также: «Травма возможна даже у тех детей, кто смотрел это видео». Психолог — о стрельбе в Казани

«Нельзя списывать все на буллинг. А то неумелые борцуны любой конфликт будут так называть»

Охрана не поможет: что хотят сделать после стрельбы в Казани и что делать на самом деле