«После Сталина держать страну в страхе политбюро не хотело — это опасно и для них самих»

Сергей Гуриев, профессор экономики Института политических исследований Sciences Po в Париже — о том, почему рухнула советская экономика, мог ли СССР раньше встать на путь реформ и откуда взялась тоска по Советскому Союзу у тех, кто не застал то время:

— В СССР были элементы равенства возможностей и элементы меритократии, но это была очень несвободная и неэффективная страна. Лучшее доказательство неэффективности — проигрыш в гонке вооружений и холодной войне, в конце концов СССР обанкротился с финансовой точки зрения. Советский Союз столкнулся с бюджетными ограничениями. Когда Михаил Горбачев хотел удовлетворить потребности граждан, выяснилось, что для этого нужно занимать все больше и больше. В какой-то момент финансовые рынки перестали давать СССР в долг и деньги кончились.

Кроме неэффективности это была и жестокая диктатура, где люди жили не очень хорошо. Особенно это видно в последние годы, когда наступило разочарование в идеологии, когда было понятно, что Советский Союз не догоняет, а отстает. В том числе и по антропометрическим показателям качества жизни. Если вы живете в небогатой семье и вас плохо кормят в детстве, когда вы вырастете, ваш рост будет меньше. Начиная с конца 60-х каждое поколение отставало от своих американских ровесников.

Доступ к благам по заниженным ценам — это и есть главный показатель равенства или неравенства возможностей. Вы родились в Москве, унаследовали квартиру родителей — она стоит гораздо дороже, чем квартира в Норильске. В «Мастере и Маргарите» квартирный вопрос почти на каждой странице. Квартира в современном обществе, не только советском, — это главное богатство семьи.

И оно доставалось советскому гражданину бесплатно — за счет связей, обстоятельств рождения, карьеры родителей. И это измерить очень трудно. Во многом сегодняшнее неравенство в России обусловлено и неравенством 70-80-х — за счет связей, доступа. Многие из сегодняшних российских олигархов были заместителями министров, работали во внешнеторговых организациях, начинали с комсомольского бизнеса. Эти связи трансформировались в миллиарды.

Читайте также на DK.RU >>> Андрей Нечаев: «Во многом ход реформ 1991 г. определялся полным коллапсом экономики»

Есть концепция бюрократического торга. Есть и количественные исследования этого вопроса, например, про распределение автомобилей в 1930-е. Автомобиль был редким товаром, личных практически не было. В специальную комиссию Молотова поступали заявки: выделите нам столько-то грузовиков. Исследователи доказали, что то, кому доставались эти грузовики, во многом обусловлено именно торгом, а не планированием долгосрочных перспектив развития советской экономики.

Для тех, кто не жил в Советском Союзе, напомню, что активную роль в его развале сыграл Рональд Рейган, президент США и бывший актер. Он рассказывал советские анекдоты, частушки, это была часть его мягкой силы, как сказали бы сегодня. Один из его анекдотов был про долгосрочную очередь: «Звонят человеку: поздравляем, можем назначить вам очередь на получение автомобиля через 10 лет, утром во вторник. — Утром не могу, в этот день водопроводчик должен прийти». Очереди на квартиры и автомобили длились десятилетиями. Это была страна, где люди проводили свое время тщетно, неэффективно. Особенно это усилилось в конце Советского Союза.

Горбачев, чтобы повысить свою популярность, напечатал очень много денег. Но товары ниоткуда не появились. При этом цены были регулируемыми, инфляции не было: считалось вредным, если цены будут повышаться. Поэтому дефицит был еще сильнее, очереди — еще длиннее, люди тратили на стояние в очередях еще больше времени, что еще больше сказывалось на производительности экономики.

Страна догоняющего развития, чтобы построить современную промышленность, должна экспортировать сырье или зерно. Больше нечего — вы не можете экспортировать станки, потому что у вас их нет, и это нормально. Другое дело, что страна догоняющего развития должна догонять, а не отставать. Для Советской России хорошим примером может быть Япония. Она тоже была страной догоняющего развития, их уровень ВВП на душу населения в начале 20-го века был примерно один и тот же, но Япония прошла гораздо больший путь с т.з. сокращения отставания в уровне жизни от Европы и США — по уровню жизни, развития промышленности, ВВП на душу населения.

В то время как Россия не смогла сократить это отставание. СССР попал в ловушку среднего дохода: строительство гигантских заводов, уничтожение стимулов, так как планирование проходило сверху...

Один из выдающихся экономистов 20-го века Фридрих Хайер говорил: роль рынка в том, что рыночные цены генерируют информацию. Объективная информация берется оттуда. Иначе вам поставляют информацию те, кто не заинтересован в ее правдивости. Поэтому, если мы будем сравнивать разные периоды развития СССР, то период относительной эффективности и самого впечатляющего роста — период новой экономической политики, НЭП, когда кое-какие рыночные отношения все же допускались.

Почему реформы в СССР проваливались?

Советское руководство признавало провал экономических реформ, но не сделало из этого выводы. В последний год дефицит бюджета составлял десятки процентов ВВП — страна не может жить с таким дефицитом, особенно когда внешние кредиторы не дают в долг. Лучше всего это написано в книге Егора Гайдара «Гибель империи».

После Сталина стало понятно, что держать страну в страхе руководство политбюро не хочет, потому что это опасно в том числе для них самих: такого рода репрессии кончаются плохо и для самой элиты. Самые разные реформы приводят к самым непредсказуемым последствиям с политической точки зрения.

В 60-е была открыта западно-сибирская нефть. В 70-е за счет роста цен на нефть почти в 4 раза СССР смог продлить свое существование без реформ. Потом, когда пришел Горбачев, стало понятно, что нужно что-то делать, но было уже поздно. Кроме того, у Гайдара есть очень важное наблюдение: система отбирала в верхние эшелоны не тех людей, кто знает, как проводить реформы, как устроена экономика. На самом верху оказались люди, которые не очень хорошо понимали, что же делать, как проводить изменения. Не случайно Рыжков говорил, что ситуация идет в неправильном направлении, но у него нет хороших рецептов.

Если бы цены на нефть не выросли, была бы перестройка раньше?

Коммунистическая партия не хотела настоящих реформ. Часто говорят, что Советский Союз развалился, потому что цены на нефть упали, а Горбачев начал антиалкогольную кампанию. Конечно, с нефтяными и алкогольными доходами жить легче, но когда вы сопоставляете несколько процентов ВВП, которые потерял СССР от экспорта нефти, и 30% дефицит бюджета в 91-м, то главный источник падения Союза — внутренний, а не внешний.

Горбачеву хотелось управлять по-новому, повышать уровень жизни, но система была на это не способна. Разбалансировка между повышением доходов за счет печатания денег, предоставления свободы госпредприятиям, созданием кооперативного движения и отсутствием эффективности системы, ростом производительности — это приводило либо к инфляции, которая была подавлена, либо к очередям и дефициту. И в конце концов система рухнула.

Всегда очень трудно предположить, что статус кво изменится. У людей есть инерционность мышления: кажется, что раз так было всегда, так будет и дальше. Сегодня российское руководство боится развала России, потому что оно пережило распад Советского Союза. Китайское руководство не хочет идти путем Горбачева, потому что видело распад СССР. А аналитики ЦРУ в 70-80-х не предполагали, что такое возможно, и об этом не мог подумать и сам Горбачев. Но как мы сейчас видим, банкротство было неизбежно. Можно ли было предположить, что оно приведет к разделению страны на много разных частей — другой вопрос. Во многом это тоже было вполне объективным процессом, потому что руководители отдельных республик хотели избавиться от контроля Москвы.

Как Союз стал критически зависимым от закупок продовольствия

Сельское хозяйство как нельзя лучше иллюстрирует общие черты неэффективной советской экономики. Отсутствие рыночных цен, частной собственности. Коллективизация уничтожает индивидуальные стимулы частного фермера. Производительность на личных небольших приусадебных участках была в разы больше, чем на колхозных землях — потому что собственность имеет значение. Цены тоже играют роль: для того чтобы быть социальным государством, советское правительство занижало цены на еду и люди использовали хлеб как корм для свиней. Это типичное искажение, которое возникает вследствие искажения цен. В этом смысле коллективизация — это то, что объясняет, как страна, бывшая крупнейшим экспортером зерна, стала его импортером.

Сейчас, когда Россия опять один из крупнейших экспортеров, об этом трудно думать. Но она стала им, потому что был принят Земельный кодекс, который де факто легализовал частную собственность на землю.

Насколько ВПК был тяжким бременем для советской экономики. Или он был локомотивом роста?

В советской экономике ВПК играл настолько большую роль, что он был локомотивом всего. Или тормозом всего — в зависимости от того, как вы хотите это называть. Но большая часть НИОКР в советской экономике осуществлялась в оборонных целях. Большая часть стали производилась для оборонных целей. Но в точности узнать, как много ресурсов уходило на оборону, не так легко. Михаил Горбачев узнал, как устроен оборонный бюджет, только когда стал генсекретарем, и то не сразу. До этого, когда он был секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству, ему говорили: «Это не твое дело». И это была экономика, ориентированная на оборону и войну.

Сегодня Россия, как и многие страны, тратит на оборонные расходы 3-4% ВВП в год. Многие европейские страны тратят 2% или даже меньше, Израиль — 5%. Советский уровень расходов, видимо, составлял 20% ВВП.

Мог ли СССР пойти по «китайскому пути»?

Последняя возможность пойти по китайскому пути была упущена во время отказа от косыгинских реформ. Реформа совнархозов во многом походила на то, что было в Китае. Он, не будучи федеративным государством, де факто построил систему федерализма, где каждая провинция получала дополнительные стимулы развивать свою экономику и собирать дополнительные налоговые поступления в свой карман. То же самое можно было сделать в Советском Союзе, но, видимо, реформа совнархозов провалилась по объективным причинам.

Часто говорят, что Горбачеву нужно было изучить опыт Китая, но он и так это делал. В книге историка Криса Миллера «Борьба за спасение советской экономики» (2016 г.) детально рассказывается, как советники Горбачева изучали китайский опыт, как сам он поехал в Китай за пару недель до разгона студентов и подавления протестов на площади Тяньаньмэнь. Но было слишком поздно.

В Китае очень важную роль для проведения реформ имела степень контроля со стороны Коммунистической партии. В некотором роде к горбачевскому времени компания уже потеряла и авторитет, и возможность обеспечивать выполнение правил игры. Кроме того, Китай был бедной неиндустриализированной страной — в этом смысле не было наследия неэффективных предприятий.

В 20-е годы дешевая рабочая сила еще была в СССР, в 80-е — уже нет. В этом смысле сравнивать реформы Дэна Сяопина и Новую экономическую политику (НЭП) 1920-х вполне правомерно. Тогда Советский Союз начинает индустриализацию с огромной долей с/х населения и дешевой рабочей силой. В 80-е СССР — это страна в «ловушке среднего дохода», которой нужна другая модель развития. То, что она не смогла переключиться на инновационное развитие, как Южная Корея, и подсказывает нам, почему все произошло так, как произошло.

Политика несменяемости кадров при Брежневе

Николай Байбаков был председателем Госплана с 1955 по 1985 гг. с перерывом. А при Сталине, в 40-е, он уже был министром. Как школьник я знал всех членов и кандидатов в члены ЦК КПСС, их портреты висели на стене: эти 27 фамилий не менялись годами, десятилетиями. Когда я начал читать про сталинские времена, то поражался: Михаил Суслов, который уже при мне был одним из руководителей страны, был руководителем и при Сталине. Брежнев был одним из ключевых сталинских кадров. Все эти люди так или иначе десятилетиями руководили страной. Михаил Горбачев в этом смысле был большим исключением, и некоторые старожилы политбюро поэтому его и продвинули, считая, что нужны изменения.

Откуда появилась тоска по Советскому Союзу?

Сегодняшняя российская власть ищет легитимность в прошлом. В конце концов, СССР был победителем во Второй мировой войне. В этом смысле пропаганда во многом говорит, что гитлеровская Германия была угрозой существования мира, и Советский Союз помог остановить эту угрозу, понеся огромные жертвы. С этим сложно поспорить, и это легитимизирует Советский Союз, показывая, что что-то эта страна делала правильно.

С другой стороны, миф о социальном государстве, равенстве возможностей и отсутствии коррупции — тоже важная часть истории. Современная Россия — очень неравная страна, очень коррумпированная. В СССР тоже была коррупция, в том числе и в жилищном вопросе: люди писали доносы на соседей, чтобы получить их квартиру — об этом написано в «Мастере и Маргарите», не говоря о том, что есть много данных на эту тему. Но у нас нет данных о распределении богатства в СССР. Поэтому людям кажется, что эта была равная страна, в некотором смысле мечта о равенстве.

Важный показатель того, что элиты сами считали идеальной карьерой: если посмотреть, куда они отправляли учиться своих детей, речь всегда шла о возможности сделать карьеру за границей. Самый элитный вуз был МГИМО, любимая карьера детей элиты — позиция за границей: в посольстве, торгпредстве, заграничном советском банке.

Элита хорошо понимала, что не построила страну, в которой хорошо и приятно жить — при всех ее преимуществах. В этом смысле страна была несправедливой. Но сегодняшнему обществу хочется найти источник справедливости в прошлом.

По крайней мере, с точки зрения риторики Советский Союз был страной, построенной на идеалах справедливости и равенства. Нам не нравится, что нет борьбы с коррупцией, мы хотим вернуться в СССР, где Сталин репрессировал продажную элиту, боролся, в том числе от имени народа, со своим окружением. Мы хотим вернуть Союз, который по крайней мере декларировал приверженность идеалам равенства и справедливости.

Материал подготовлен на основе подкаста «Экономика на слух» (проект Российской экономической школы). Ведущий — Филипп Стеркин.