«Дети приходят в бизнес — это естественно. Не все хотят, но ювелирный бизнес — интересный»

Предполагаем, многие думают, что основатели ювелирного дома работают в кондиционируемом офисе, в приятной атмосфере выставочных залов и чарующем блеске бриллиантов. В принципе, все так. Но бывает, надо спуститься в шахту где-то посреди Танзании за драгоценными камнями — и это тоже нормально.

В рамках спецпроекта «Ген уральского предпринимательства» DK.RU обратился не только к истории, но и к ныне живущим бизнесменам, которым в короткий срок с начала 90-х годов удалось создать небольшие династии. Мы пригласили их в проект и попросили порассуждать на тему — как передается преемственность в бизнесе, полезна ли она, сложно ли работать в семейном предприятии.

Александр Иванович Чамовских основал ювелирную компанию в 1996 году. Спустя 18 лет, он принял решение переименовать компанию, отразив в названии фамилию семьи. На сегодняшний день CHAMOVSKIKH Jewellery House — это премиальный ювелирный бренд с собственным высокотехнологичным производством полного цикла. Сын Александра — Павел сейчас работает вместе с отцом, но погружался в ювелирную тему и бизнес с тех пор, как себя помнит.

Александр Чамовских (слева) и его сын Павел

Многие люди стараются не работать вместе с родственниками, чтобы не портить отношения. Почему вы решились на это?

Александр:

— Тема преемственности в бизнесе актуальна для всех предпринимателей. Рано или поздно становится ясно, что уже можно вовлекать детей в свое дело и делиться с ними по-взрослому — не прибылью, но какими-то навыками, интересными наработками и опытом.

Сначала появляются дети, потом бизнес, или наоборот — очередность неважна. В том, что дети приходят в бизнес, нет ничего сверхъестественного. Но не все дети этого хотят, как и не все родители. Должны быть взаимный интерес и семейная культура, которые притягивают всех членов семьи к тому или иному делу. В мире есть много примеров, когда это качественно работает.

Павел:

— Какое-то время я себя искал. В 16 лет начал заниматься собственным бизнесом, но через некоторое время бросил. Пробовал себя в разных сферах, и не сразу пришел к пониманию, что свой бизнес — хорошо, а семейный — лучше.

Многие династии предпринимателей начинаются с вдохновленного мудрого ментора, наставника по жизни. Основатель семейного бизнеса также может быть вдохновлен своими родителями или другими успешными предпринимателями. Мой ментор — мой отец.

Как вам удалось заинтересовать сына своим любимым делом, профессией?

Александр:

— Паша начинал ездить со мной по разным месторождениям и выставкам с десяти лет или даже раньше. Месторождение на Шри-Ланке мы посетили в 2014 или в 2015 г., то есть почти 10 лет назад.

Павел:

— А в конце 2016 г. была моя первая поездка в Африку. Мы ездили на месторождения таких минералов, как танзаниты и зеленые турмалины.

Александр:

— Одна тема — месторождения, другая — ювелирные выставки. Когда мы ездили на выставку в Пекин, Павлу еще и десяти не было. Во время пандемии мы были на выставке в Лас-Вегасе. Выставка — это не базар или ярмарка, как некоторые думают, это мероприятие, которое захватывает всю отрасль, там можно увидеть и оборудование, и технологические новшества, и тренды, и, конечно же, готовую продукцию — полуфабрикаты, инструменты, сами камни.

У Павла больше всего тяга, как я понял, к камням. Сейчас он совмещает учебу и офисную работу ежедневно. Причем из офиса уходит последним.

Павел:

— Приезжаю в офис каждый день после учебы на протяжении уже двух лет. Меня настолько вдохновляют камни и все, что с ними связано, что некоторые говорят, что чересчур.  

В конце февраля этого года я ездил в Восточную Африку, в Танзанию. Объездили 75% всех месторождений, мест добычи и приисков. На это у нас ушло два месяца.

Первый город, который нам удалось посетить, — Аруша. Неподалеку есть небольшой поселок под названием Мирерани, где добывают танзанит. Мы спускались в шахту на глубину до 800 м и смотрели, как происходит непосредственно добыча, как работают люди.

Рабочие в прямом смысле живут в этих шахтах. Могут не находить там ничего ценного на протяжении трех-четырех лет, но у них все равно есть мотивация каждый день копать, добывать, потому что они просто хотят есть.

Со всех месторождений в Африке я снимал видеообзоры или другой контент на тему минералов и всего, что с этим связано. Это было познавательно и это незабываемый опыт. Особенно, что касается таких минералов, как шпинель, шпинель махенге (драгоценный камень, который родом из региона Махенге в Танзании). Ценно и то, что этот опыт пришел ко мне в раннем возрасте. Надеюсь, нам удастся вернуться туда в ближайшем будущем и начать добывать камни.

Александр:

— Условия для проживания там достаточно сложные. Нет продуктов, медицины. Сам я в этот раз туда не ездил. Это было решение Паши. Он сам организовался, нашел партнеров.

Павел:

— Я занимаюсь лингвистикой, у меня пока два приоритетных языка — английский и суахили. На суахили говорят в Восточной Африке — в Кении, Танзании, Уганде, Руанде и Бурунди. При этом считается, что у них два официальных языка, второй — английский. Но, как показала практика, 95% населения Танзании английский не знает вообще. Поэтому суахили нужно учить, чтобы выжить там.

Если верить справочникам, белого населения в Танзании, включая туристов и альбиносов, всего 2 тыс. человек из 65 млн, поэтому, если поедете туда, будьте готовы к тому, что на вас будут смотреть почти как на НЛО.

А не страшно было?

— Страх был. Но при этом была и жажда новых открытий. Это выход из зоны комфорта — новое начинать всегда страшно. Но, как говорится, не ошибается тот, кто ничего не пробует. Мы получили и положительный, и негативный опыт. И тот, и другой бесценны.

Александр, вы стали ментором для своего сына, а кто был вашим вдохновителем?

— В этот бизнес я пришел самостоятельно, но для меня примером был дедушка. Его зовут так же, как и меня, Александр Иванович Чамовских, и у нас дни рождения рядом — у меня пятого февраля, у него — шестого. Мы близки по духу. Он всегда мной занимался. Помню, как он привел меня поступать в школу, а потом водил меня в первый класс. Первое предприятие, которое у меня было в 12 лет, — мебельная фирма, кооператив. Я скопировал его у дедушки. Он занимался мебелью на пенсии, у него было производство. Очень многому у него научился — как относиться к людям, партнерству, трудолюбию.

Мои родители с утра до вечера были на работе. Мама с тех пор, как меня родила 46 лет назад, до сих пор работает на УЗГА, сейчас обучает молодежь. В этом году получила грамоту за то, что 45 лет проработала на заводе контролером двигателей для вертолетов МИ-8. На днях она поделилась с нами этой радостью, показала фотографию с награждения.

Вы интересовались историей своей семьи?

Александр:

— По маме у меня огромная семья. У ее родителей семеро детей, они живут в Белгородской области. Представьте себе: огромные частные владения, гектары полей, сотни голов домашней скотины. Вся семья пашет с раннего утра до вечера. Это тяжелый труд. Конечно, к нему привыкаешь, и со временем он становится образом жизни.

Мама рассказывала, что в 1970-е гг. не хватало одежды, они по очереди носили обувь в школу. Были такие непростые, очень тяжелые времена. Я много вникал, слушал, заказывал исследования по истории нашего рода. Нам сделали большое семейное древо с 1770 г. Более того, исследовал военный путь моих дедов. Это впечатляющий опыт и знания.

Что вы думаете о семейной преемственности в бизнесе — нужна ли она?

Павел:

— Процедура преемственности — очень важный аспект жизни. Тенденция называть семейное дело своим именем дала миру много известных брендов — Rolls-Royce, Kaspersky, Тинькофф, Toyota и много других. В мире бизнеса существует немало великих семей, которые создали настоящие династии, процветающие на протяжении долгих лет, не десятков, а сотен. Эти семьи ставили высокие цели, достигли финансового успеха и показали миру ошеломляющие результаты. Они также установили высокие стандарты предпринимательства, ценностей и стратегий, которые перешли от одного поколения в следующее.

Александр:

— Если закончить мысль Павла, то, действительно, бизнес бизнесу рознь. Наш бизнес включает в себя очень много разных аспектов. Это и путешествия по миру, и взаимодействие с влиятельными и знаменитыми людьми. Буквально час назад мне позвонил экс-губернатор Свердловской области Эдуард Россель. Попросил завтра к нему подъехать: у него идея по Демидовским дням. Это не имеет прямого отношения к ювелирной индустрии, но работать с такими людьми интересно.

Плюс наш бизнес — это искусство. Наши художники и дизайнеры постоянно что-то придумывают, постоянно на связи с космосом, у них появляются какие-то новые идеи, а мы их воплощаем. И это дарит кому-то радость. Бывает, люди от нас уходят не только с покупкой, но и со слезами радости.

То, что наша фамилия стала названием бренда, конечно, накладывает дополнительную ответственность на всю семью. У меня даже были разговоры с детьми и с родственниками, чтобы следили за своей репутацией.

Наш проект называется «Ген уральского предпринимательства». Как вы думаете, существует ли он?

Александр:

— Я много размышляю о людях с предпринимательским уклоном, с определенной психологией. Мы работаем с большим количеством стран и регионов — с американцами, израильтянами, бельгийцами, с индусами, с Арабскими Эмиратами и Гонконгом, Бангкоком и Китаем. Покупаем оборудование у немцев, итальянцев и французов. Исходя из этого опыта, можно делать определенные выводы.

Чем севернее люди, тем они надежнее и лучше держат слово. Почему это происходит? Откуда такая тенденция? В принципе, все на поверхности: если на севере вы замерзаете, то человек, проходящий мимо и не спасший вас, обрекает вас на смерть.

На юге такого риска нет: человек не замерзнет и не останется голодным в любом случае, потому что еда везде. Например, на Шри-Ланке можно черенок от лопаты в землю воткнуть, и он прорастет через несколько дней.

На севере зимой ты можешь не только замерзнуть, но и умереть с голоду. Чтобы выжить, нужно не только обогреть себя, но и сохранить продукты, которыми еще нужно запастись. Очень много всего нужно, чтобы элементарно выжить.

Отсюда и отношение к людям: взаимовыручка на севере необходима, а на юге — не так. Поэтому северные люди ментально другие.

Есть две надменные высокомерные нации. Раньше было не принято об этом говорить, а сейчас можно. В общем, сложнее всего вести бизнес с израильтянами и американцами, потому что они пытаются всегда над тобой доминировать, явно ставят себя выше. От этого возникает определенный дискомфорт: нет желания идти им навстречу. С ними нужно быть в тонусе, всегда ждешь какого-то подвоха, нужно каждый раз перепроверять цену, качество, освежать договоренности. Когда спрашиваешь израильтянина, почему вы так сделали, мы же так не договаривались, они говорят: «Это не мы, это ангел-искуситель». То есть у них на все есть красивая отговорка.

С индусами и китайцами, наоборот: они настолько близко к себе подпускают, что для них хочется сделать больше. Азиаты намного комфортнее в общении.

Павел:

— С кем еще сложно работать, так это с африканцами. Они больше хитростей используют в бизнесе, чем даже американцы, в погоне за наживой. Там вообще распространено негативное отношение к белым. Из-за этого из Танзании я вернулся с неприятным осадком. Представьте, дети бегут за вашим автомобилем и кричат вам вслед: «Музунгу!», что в переводе на русский означает «тупой белый человек».

Про уральцев говорят, что они угрюмые, — сталкивались с подобным?

Александр:

— Солнца мало, думаю. А может быть, нам действительно надо быть добрее и чаще здороваться друг с другом. Наши соотечественники всегда придут на помощь на трассе зимой, но не сразу подпускают к себе людей.

В целом уральский человек прагматичный, в какой-то степени справедливый и слово держит. Если говорить про бизнес, с уральцами работать проще. Даже если я знакомлюсь с какими-то серьезными людьми на Урале, и они хотят стать моими клиентами, то они спрашивают, откуда я родом, в каком поколении здесь живу. Им важно, чтобы я не был из разряда «сегодня здесь, завтра там».

Люди, которые любят Урал искренне и по-настоящему, как правило, здесь и живут и не хотят уезжать. На самом деле Екатеринбург — очень комфортный город. Меня не заманишь никакими коврижками жить ни в Москву, ни в Европу — никуда.

Павел:

— В других странах хорошо отдыхать, а жить хорошо только в России. С моей точки зрения, в Екатеринбурге есть все необходимое.

Лично я с угрюмыми людьми на Урале ни разу не встречался. В моем окружении только оптимисты. И сам я стараюсь быть позитивным человеком.

Сложно быть оптимистом, наверное, в наши дни?

Александр:

— Нашему ювелирному бизнесу в этом году будет 28 лет (с 1996 г.). Что бы ни происходило, в какие бы мы ни попадали ситуации, мне кажется, у меня уже иммунитет к кризисам. Сколько мы их пережили — экономический 1998-го, ипотечный 2008-го, Крымский, пандемию и прочее. Из каждого мы выходили только сильнее и с определенным финансовым ростом.

Ранее в проекте:

>>> «Чтобы не испортить отношения, порой мы ходим по лезвию ножа». Юлия Легкая и Александр Сац

>>> «Семейный бизнес — это коммунизм: каждый дает то, что может, и берет все, что нужно». Наталья и Алиса Ларионовы

>>> «Все до одного предприятия создаются на доверии. В этом смысле семья — готовый бизнес».  Вадим и Дмитрий Шамшурины.

>>> «Каждый объект, который строишь, должен быть лучшим». Как рождалась династия Ананьевых

>>> «Когда знания передаются из поколения в поколение, это лучше, чем погружаться с нуля». История династии Фейгиных