Андрей Мовчан: «Времена, когда ростовщик не берет процент — последние? Все куда сложнее»

Андрей Мовчан, финансист, СЕО Movchan’s Group, рассказывает в своем блоге Facebook о странных и нездоровых тенденциях монетарной системы Европы:

— Вы меня простите, если я не про выборы поговорю?

У меня возникла макро-дискуссия с коллегами относительно того, что происходит в европейской монетарной системе. Как пишет мой партнер и один из наших старших управляющих (и вообще один из лучших специалистов в России) Елена Чиркова: «Во многих европейских странах ставка по депозитам в евро отрицательная. В России некоторые банки стали взимать плату за обслуживание евровых счетов, не начисляя при этом процентов. Ничего хорошего в отрицательных ставках нет…Времена, когда ростовщик не берет процентов — последние».

Действительно, на поверхности (то есть в упрощенной теории) проценты не могут быть отрицательными. Процентная ставка по кредиту является естественной частью экономических отношений и отражает сущность человеческой психологии. Дающий деньги хочет сохранить их стоимость и получить выгоду — без этого он не стал бы тратить время и энергию на организацию передачи денег. Грубо говоря, ставка состоит из инфляционного компонента, компенсации за риск (кредитор рискует многим — инфляция может измениться, заемщик может обанкротиться или украсть деньги, сумма кредита и проценты могут быть обложены налогами и пр.) и премии, которую кредитор хочет получить.

Инфляция — это естественный процесс, связанный с тем, что человеку свойственно ценить выше то, что есть сегодня, чем то же самое, но завтра. Инфляция идет даже там, где есть финитные деньги; тем более сегодня, в условиях эмиссионного бума инфляция должна быть положительной. Она и является положительной, хотя и невысокой (в прошлом году 1,7%).

Риски положительны всегда (надо ли это объяснять?). Таким образом, естественная ставка в некоей идеальной модели мира должна быть всегда положительной.

Читайте также: «Хорошо заявлять, прочно сидя на нефтяной игле, что либерализм и капитализм себя изжили»

Но загвоздка в том, что мир устроен намного сложнее. Начнем с того, что рынки, которые теория считает идеальными (все могут всё и все всё знают) на практике крайне неэффективны. Если у вас есть средства и вы хотите их куда-то вложить (но вы — не крупный инвестиционный банк), то набор возможностей крайне ограничен: несколько известных вам коммерческих банков, в которых ваши средства до 100 000 евро защищены государством, а свыше — глобальностью банка и тем, что Евросоюз их последовательно спасает; несколько инвестиционных фондов и управляющих, риски передачи денег которым вам точно не известны, а ликвидность у них ниже, чем в банках; пара знакомых — предпринимателей, но дать им деньги очень рискованно и возможно они в них не нуждаются; кредитная платформа — но там риски вообще непонятны и высоки.

Казалось бы, вы можете никуда не вкладывать деньги. Но вот загвоздка: а где они тогда у вас будут храниться? В наличном виде? За снятие наличных вы заплатите комиссию; расплатиться наличными теперь нигде невозможно, а за внесение их снова на счет вы заплатите еще комиссию. Хранить дома? Опасно. В ячейке? Стоит денег. Вы можете попробовать хранить их просто на счету в банке. Но банки — price makers, поскольку у них очевидный картель, сформированный благодаря системе защиты вкладчиков. Они вводят плату за хранение денег.

Вот и всё. У клиента банка нет second best alternative — ему некуда нести свои деньги, кроме банка, для безрискового вложения (вернее, конечно, есть — вложить в облигации крупной евровой страны, но там, с учетом комиссий, ставка будет еще хуже). Так что теорию надо забыть: отрицательные ставки вполне возможны и естественны  — в том виде, в котором они сейчас существуют.

Отдельный вопрос, конечно: почему находятся инвесторы, которые вкладывают свои средства в облигации крупных европейских стран под отрицательный процент. Ответов три: во-первых, средства вкладывают связанные с государствами институты и это — форма субсидирования перекредитованных государств Еврозоны через эмиссию (хорошо это или плохо, другой вопрос). Во-вторых, их покупают банки. Современные правила учета чистого капитала предполагают существенное резервирование под практически любые банковские вложения, кроме вложений в европейские гособлигации. Банки жестко зажаты нормативами, их буквально заставляют покупать эти облигации. Делают ли они это себе в убыток? Нет, потому что они используют деньги с депозитов и счетов клиентов, за которые клиенты им платят. Могли бы они зарабатывать больше? Могли бы, если бы не система резервирования.

Наконец, эти облигации покупают и спекулятивные инвесторы. Как так? Очень просто: возьмем, например облигацию с дюрацией в 25 лет и доходностью -1%. А теперь предположим, что в связи со спросом на эту облигацию со стороны банков и государства ее доходность упадет еще на 1%. Ее стоимость тогда вырастет на 25% — неплохой доход. Насколько мы видим, сегодня в мире находится достаточно инвесторов, которые верят, что доходность этих бумаг будет падать и дальше.

Ну и конечно за рамками «отрицательной экономики» существует экономика вполне положительная. Кредиты банки дают под вполне положительный процент, облигации эмитентов, ведущих реальную деятельность, дают положительную доходность. Ну а то, что эта доходность мала, так это потому, что денег много, а бизнеса, генерирующего прибыль – мало. И не забывайте, что форвард доллар/евро приносит почти 3% годовых, так что вложение в евро даже под ноль процентов дает в долларах доход выше инфляции.