Байки на безрыбье

 

«БЖ» увязался с собственниками трех екатеринбургских компаний на рыбалку, чтобы послушать байки о гигантских рыбах и фантастических уловах. Целый день прослонявшись за рыбаками, редакция сделала вывод о том, что самая главная их примета, сулящая улов века, – безжалостно и бесконечно потешаться друг над другом.

 

 

Тихомиров (про Гофмана): Александр Михайлович-то всех сегодня обрыбил…
Токарев: Ну дак новичкам везет, понятно же…

Тихомиров: Я вообще не понял, зачем сегодня на рыбалку поехал! Ладно Серега все утро девчонок на лодке катал по озеру. А я все утро Гофмана катал. Он таскает щук одну за другой, а у меня хоть бы рыбешка…

Гофман: Это еще что. Я как-то снасти утопил и отправил своего товарища Серегу нырять за ними. Обвязал его веревкой – и в воду, а там шесть метров глубина. Он мне кричит: «Я уже больше не могу!» А я ему: «Давай, давай!» Когда вынырнул со снастями и на моей веревке – это и был мой самый крупный улов: 89 килограммов живого весу…

Токарев: А я в Индийском океане ловил голубого марлина…

Тихомиров: Да не бывает такой рыбы…

Токарев: Бывает!

Тихомиров: Ага, приезжаешь, а тебе говорят: тут марлин либо не клюет, либо он на другом полушарии…

Токарев: Ну да. День соляру нюхали, ни одного марлина не видели. Дорады наловили и уехали. Интересная такая рыба: пока живая – золотая, а как сдохнет – серая…

Гофман: Мне в Астрахани байку рассказали. К ним прилетел высокопоставленный московский чиновник. Снасти с собой привез самые дорогие, но сам пьяный до беспамятства. Егерь спрашивает: «На сома идем или щуку?» А тот ему: «Мне вообще по барабану. Я буду выпивать, а ты порыбачь». А вечером его срочно в Москву вызывают, и он так пьяный и улетел и снасти бросил. Через полгода приезжает с друзьями. Егерь здоровается, мол, снова к нам, на рыбалку. А тот ему: «Да я первый раз». – «Дак вы же были полгода назад». – «Я в Астрахани не был никогда!» Выяснилось, что его пьяного друзья посадили в самолет и дали с собой снасти, а потом он пьяный и улетал, так что даже не помнил, что летал куда-то.

Тихомиров: А мы в Кении когда рыбачили, нам дали с собой капитана на судно и двух негритят…

Токарев: Надо говорить – двух афроамериканцев…

Тихомиров: Ну да, двух афромэнов. Они рыбачили на располосованную брюшину мелких рыб.

Токарев: Мы с женой как-то на рыбалку приехали, там мужики уже стоят. «Не клюет», – говорят. Жена ушла в камыши, они ей опять: «Дак не клюет ведь!» Она достала кальмаров, а они опять: «Здесь на это не клюет». Она не спорит, только вытаскивает одну за другой рыбины по 4‑5 килограмм.

Тихомиров: Мы однажды с друзьями поехали на подводную охоту. Я выныриваю: один уже в лодке пиво пьет, а другого нет. Волноваться начал, тут слышу из кустов: «Я здесь». А на Увильдах озера подболоченные, тяжело нырять, он зашел в кустарник – там присядет, посмотрит-посмотрит, вынырнет. Такое ощущение, что в лесу охотится. Самое интересное, что он даже какую-то рыбу подстрелил в своих кустах…

Гофман: Не все любят охотиться под водой. Бывает, что озеро есть, а дна нет…

Токарев: Ага, а бывает еще, что дно есть, но рыбы нет. «Кто говорит?» – «Директор стадиона!»

Тихомиров: Я помню, как щуку одну поймал. Ее вес был всего 2600, но озеро Багаряк заросшее, а щука такая сильная попалась…

Токарев: В таких случаях говорят «наглая»…

Тихомиров: Она цеплялась за траву так, что я к ней всей лодкой подтягивался. В результате она так заякорилась, что аж хвост из травы торчал. Я взял ее за хвост и в лодку бросил.

Гофман: А у меня…

Тихомиров: Да ладно, все знают, что у тебя одна мелочь…

Гофман: Я в Египте…

Токарев: Да ты про родину рассказывай. Что ты позоришь нас! Про родину давай истории, про местные водоемы.

Гофман: А про марлина кто нам тут рассказывал?

Токарев: Дак то же нереальная история была. Мы тут, на Щучьем, этого марлина и брали.

Гофман: В Египте в первый же день мы с женой гуляем по пирсу – смотрю: стоит человек в белой рубашке и рыбачит. Я с ним зазнакомился – оказался местным инженером. На следующий день лечу в местный городок, покупаю какие-то ржавые крючки, толстенную леску. Вечером иду на пирс, инженер там уже, стоим, рыбачим. Только он на мясо, а я на сосиски. Тут подходят секьюрити и говорят, что тому можно рыбачить, а мне – нельзя…

Тихомиров: Ну, правильно. Это у них как браконьерство проходит…

Гофман: А меня так зацепило, я уже не могу не порыбачить…

Токарев: Если рыбу почуешь, уже не остановиться…

Гофман: Я на следующий вечер в темноте прокрался на пирс, и в разных карманах у меня лежали бумажки по 20, 50 и 100 долларов…

Токарев: «Чтобы решать вопросы на месте» это называется…

Гофман: Я леску привязал к поручню, кто идет – я ее бросаю, стою рядом. Рыбу, конечно, выбрасывал…

Тихомиров: Не выбрасывал, а отпускал.

Гофман: Рыбачу один каждый день, и такое ощущение, словно я герой повести «Старик и море»: пирс далеко в море, темнота, кругом ни души. И так до пяти утра…

Токарев: А русалки там были?

Гофман: Нет, только жена до полуночи со мной сидела. Однажды чувствую, что леска натянулась, а на крючке что-то большое и сильное. Я ногами уперся в пирс, выбрал место, куда отступать и забрасывать рыбу…

Тихомиров: «Тут чувствую, пирс тронулся в сторону открытого океана»…

Гофман: Я начал подтягивать, но понял, что на крючке что-то просто огромное…

Тихомиров: Если леска была привязана, так и говори: «Поручни начали гнуться»…

Гофман: И тут это нечто огромное появляется на поверхности воды…

Токарев: С двумя баллонами и звездочкой на шлеме…

Гофман: Короче говоря, что-то вынырнуло, пустило фонтан, срезало леску и все исчезло. Было очень страшно.

Тихомиров: А у меня есть правдивая история. Я акцентирую на этом ваше внимание…

Токарев: Ага, летит Змей Горыныч…

Гофман: Так, рыбаки. Как говорит наш друг и учитель Григорий Абрамович Магарас: после второй рюмки надо принимать решение: пить или рыбачить…

Токарев: По‑моему, после второй бутылки…

Тихомиров: Рыбачить!