Дмитрий Никонов: Все бросить – слишком просто

Дмитрий Никонов,

совладелец компании «Сатор»

 

Я никогда не был мультяшным добрым волшебником в голубом вертолете. Но накопившаяся агрессия, направленная и на близких людей, испугала меня самого. Внешне она не проявлялась, и я один знал, чего мне стоит сдерживаться. Когда понял, что в любой момент потеряю контроль над клокочущей внутри злостью, пошел к психотерапевту. Не было бессонных ночей на кухне за бутылкой водки – идти или не идти. Почувствовал, что если сейчас не обратиться за помощью, то могу навредить тем, кто находится рядом со мной, и тут же нашел нужный телефон, съездил на встречу с врачом и уже на следующий день отправился на стационар в клинику неврозов. Я не думал о том, что меня могут потерять на работе – на тот момент это стало для меня совершенно неактуально.

 

Понимал: если сейчас с тем, что происходит внутри меня, не справлюсь, дальше вообще может ничего не быть. Агрессия – это всегда реакция на страх. Если белого и пушистого кота загнать в угол, он станет злым и опасным. Сейчас понимаю, что тогда переживал страх не соответствовать образу, который сам себе нарисовал. Я помню, как раньше, когда приезжал к психотерапевту, всегда старался проехать через шлагбаум, прорваться на территорию и оставить машину у корпуса. Прорвался? Молодец, крутой, значит. Сейчас приехал, бросил машину у ворот и пошел. Мне не важно, где стоит машина. Есть очень хороший фильм «Ангел-А», в котором ангел говорит главному герою: «Не ври себе». Когда твои ожидания не совпадают с реальностью, трудно в этом сознаться. Тогда и начинается вранье. Одна ложь цепляется за другую, и, даже понимая это, трудно расставаться с иллюзиями. Я врал себе, что успешный бизнесмен, хороший отец и отличный муж. Я хотел таким быть.

 

В 35 лет понял, что я – законченный эгоист. Главным проявлением кризиса стало недовольство собой. Она начало накапливаться после того, как меня уволили из компании, где я проработал пять лет. Я занимал значимую должность, когда появился новый владелец и избавился от меня, приведя своих людей. В один момент лишился денег, статуса и работы. При том, что работа моя мне не очень нравилась, как не нравилась должность, как не устраивала необходимость при стремительном карьерном росте постоянно стараться оправдывать ожидания и выполнять поставленные задачи на 120 процентов. А как следствие, отсутствие отпусков и то, что я редко общался со своим ребенком. Несмотря на все это, цеплялся за работу до последнего. Я просто не умел проигрывать. С этим нужно что-то делать, потому что жизнь не состоит из одних побед. Два месяца после увольнения переживал. Затем вместе с другом создал свой бизнес. А через год состоялся разговор с мамой, которая высказала недовольство по поводу того, что я не сумел удержаться на прежней работе.

 

Я всегда чувствовал за собой шлейф родительских ожиданий. По‑хорошему, мне надо было стать архитектором, но я поступил в СИНХ и стал изучать финансы. В 1991 году это считалось самой модной профессией, и мама настояла на том, чтобы я изучал финансы. От обучения в институте большого удовольствия не получал, от работы – тоже. Мама хотела видеть во мне системного человека, а я не такой. Я понял, что мне неинтересно в структурированных организациях с прописанными для каждого инструкциями, где половина рабочего времени уходит на подковерные интрижки. Сейчас рад, что прошел через это. Все, например, хают фильм «Код Апокалипсиса», но я пока не посмотрю, для себя никаких выводов из чужих отзывов делать не стану. Пережил – понял: мое или не мое. Когда в очередной раз мама попыталась озвучить свое видение моей карьеры, я довольно резко ответил, что уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно определять свою судьбу. Это был первый раз, когда я четко обозначил свою позицию, даже не пытаясь ее аргументировать. Безапелляционно заявил, что это моя жизнь и я буду делать с ней то, что считаю нужным. Та беседа оставила во мне очень неприятный осадок, который чувствую до сих пор. Мне тяжело от того, что я был груб, что расстроил близкого человека.

 

Ее смерть стала еще одной причиной моей злости на самого себя… Этот узел нужно было разрубить. Я помню первое испытание, которое прошел в клинике неврозов: подняться на подоконник и спиной упасть на сцепленные руки стоящих внизу – страшно до безумия. А круто изменить свою жизнь – еще страшнее. Психотерапевт показал мне два пути. Либо я остаюсь, какой есть, и снижаю планку ожиданий: да, я такой и мне большего не надо. Либо меняюсь и делаю все, чтобы добраться до того уровня, который сам себе наметил. Я выбрал второй вариант. Первое, с чего начал, – определился с целями.

 

Цель жизни формулировал целый год. До того жил с ощущением бесцельности – с утра встал, побежал, машину завел, поехал, что-то поделал, вечером домой и непонятно, зачем все это. Алгоритм вычисления цели таков. Садишься и пишешь все то, от чего ты в жизни кайфуешь и чем сможешь зарабатывать на жизнь. Например, вино, женщины и карты. Потом начинаешь анализировать. Карты нравятся, но не до такой степени, чтобы стать профессиональным шулером… И так далее. Важно при определении цели обозначить время ее достижения. Цель помогает отсеивать ненужное: все остальное ты выбираешь по принципу «мне это помогает» или «мне это мешает».

 

Цель жизни для каждого – счастье, внутренняя гармония с самим собой. В этом году я планировал английский довести до совершенства. Уже декабрь, а у меня конь не валялся. Тут главное не впадать в самоедство. Почему так? Потому что не хотел. Цели – не догма. Не так, что первого января с бодуна список целей составил и через год первого января в том же состоянии его проанализировал. Не выполнил – сделал выводы и список переписал. Чего я так и не успел – поговорить по душам с отцом. У меня с детства накопилось к нему много вопросов. Я просто хотел сказать: «Я недоволен тобой, но не держу обиды». Но не случилось. Зато собственную семью сохранил.

 

Одно время я думал, тот ли человек со мной. Я пытался понять, есть ли у меня будущее с моим любимым человеком, хочу ли встретить с ним свою старость. Мы вместе 13 лет – поженились, когда я еще был студентом. Я думал об уходе из семьи, а потом на одном из тренингов по НЛП меня осенило, что людям свойственно все упрощать. И это нормально – ритм жизни нас к этому вынуждает. Общение упрощается, поступки упрощаются. Возникает проблема – идешь в бар и выпиваешь четыре кружки пива. Потому что это просто. Проще, чем копаться в себе. То же самое с семьей. Проще взять манатки, уйти и корчить из себя гуру, который сидит и получает из космоса неведомые другим знания. Я решил, что хочу быть со своей семьей, хотя сам уже изменился. Хочу быть «главой рода» – человеком, который несет ответственность за судьбу каждого в своей семье, дарит свою любовь и получает ее в ответ. Для меня важно ощущать, что я нужен.