«Доля гостеррора пойдет только на пользу»: Арест Пьянкова расколол бизнес-сообщество

«Много ненависти в ленте. Острословия, злорадства. Я не знаю, виновен Пьянков или не виновен. Мы с ним даже не знакомы. И по бизнесу с МУГИСО не взаимодействовали. Но он не убийца и не насильник. Общественной опасности не представляет и вполне мог дожидаться приговора под домашним арестом. <…> То, что мы видим сейчас в деле Пьянкова — это не столько правосудие, сколько популизм, потакание инстинктам толпы. Плебсу не хватает хлеба, так давайте добавим зрелищ... А я всегда считал, что именно толпа, а не зарвавшиеся или оступившиеся представители элиты — главная угроза моей стране, моему бизнесу, моей семье, мне лично. Элиту можно перестроить. Проворовавшихся посадить, ленивых и неэффективных — заменить. А почувствовавшая кровь толпа может натворить таких дел, что потом опять 70 лет разгребать. Чем больше мы ненавидим друг друга, тем больше шансов, что избыток ненависти взорвёт страну. Поводы найдутся: религиозные, национальные, материальные. <…> Найдите, пожалуйста, в себе силы проявить к Алексею не ненависть, а сочувствие. Особенно в преддверии Пасхи».

«Да никого не надо в СИЗО, если нет на то крайней необходимости. <…> Если суд решит, что виновен — не вопрос. Зачем мучать человека и его семью, если это еще не известно, и опасности он не представляет? И вопрос ведь не только о данном случае».

«Мера пресечения представляется неоправданно жесткой. И не только для министра, но и для заместителя. Полагаю, что домашний арест с надлежащей изоляцией вполне мог бы обеспечить расследование, сбор и фиксацию доказательств».

«Я за. За отсутствие ненависти, злорадства. Я за рационализм. Прямой, неотвратимый, спокойный и рассудительный. Без истерик и фанатизма. Иначе с мертвой точки нам не сдвинуться. Но! Кроме снисходительности накануне религиозного праздника, нужно еще доверие. А его не предвидится. 1. Общественная опасность определяется тяжестью совершенного преступления. Так записано в УК. А в УПК про самостоятельность следователя пишут... Но мы же не доверяем следствию, мы сами решаем где и кому быть... 2. Найдется ли такой сейчас среди обывателей, кто поверит в невиновность Алексея? С учетом Тихвина и т.д... Вряд ли... А есть вообще такие, кто доверяет хоть одному чиновнику? 3. А бизнесмены друг другу доверяют? С учетом повсеместной швырки? А часто сотрудники всецело доверяют работодателю? 4. А врачам? Мы всецело погружены в обман. Мы барахтаемся в нем. И свыклись с этим. А между тем доверие — это предвестник раскаяния. А без раскаяния не бывает и милосердия».

«Дело не в злорадстве. Дело в том, что человек, который ворует у общества и обманывает, должен нести многократную ответственность и отвечать по всей строгости. Если есть основания, а они скорее есть, чем нет, то я, как налогоплательщик, считаю, что такой человек должен быть под арестом «до выяснения». Считаю что дыма без огня не бывает и любой чиновник который вдруг ни с того сего стал великим человеком должен подумать пару месяцев о своем поведении».

«Возможно, я ошибаюсь, но, как мне кажется, сложившемуся сословию российского чиновничества некоторая доза государственного террора пойдет только на пользу. Дабы обрести берега, окончательно потерянные в гонке за благосостоянием. Порка давно назрела. И очень жаль, что Путин психологически не способен прибегнуть к этому столь необходимому средству. Увы, но это противоречит всем его установкам — как сознательным, так и бессознательным. А жаль».

«Некоторая доля устрашения нашему чиновничеству не помешает. А устрашение оно, приобретающее при скромных доходах квартиры за 20 миллионов в «Тихвине», понимает только одно — нары. Когда кто-то называет кого-то плебсом, то, видимо, полагает себя элитой. Интеллектуалом и гуманистом. Так вот я — самый настоящий плебс. И мама с папой, мантулившие по четыре десятка лет на производстве, — тоже плебс. И я понимаю плебс, который сейчас торжествует. Пусть даже это торжество не так красиво, как в американском кино с бесконечной демократической справедливостью».