«Институты заняты удовлетворением путинских желаний. Самим протестом никто не занимается»

Власти не пытаются понять природу протеста, который захватил Москву, и прощупать возможности компромиссов, говорит в своей колонке приглашенный эксперт Московского центра Карнеги, руководитель аналитической фирмы R.Politik. Reality of Russian Politics Татьяна Становая*.

— Вопрос, как власть собирается справляться с нарастающими протестами, сегодня становится главным в российской политике. С тактической стороной тут все более-менее ясно — приоритет отдают силовому сценарию, за исключением тех случаев, когда источником беспокойства считают не оппозицию, а нижние этажи самой власти, как это было, например, в деле Голунова.

А вот со стратегической стороной дела обстоят куда сложнее. Непонятно, как власть в принципе собирается выстраивать отношения с новыми недовольными, если она отказывается признавать и реальную оппозицию, и реальный протест, а протестующих считает горсткой авантюристов, подкупленных заграничными спонсорами. Власть пытается демонстрировать силу, но за этой демонстрацией видна нарастающая дезориентация ее ключевых институтов.

Президентская рамка

Пока план властей выглядит примерно так: разгон несанкционированных акций, кампания против внешнего вмешательства, аресты лидеров оппозиции, уголовные дела на участников и выборочные согласованные акции с прицелом на раскол оппозиции. Однако все это оказывается не спланированной кампанией, руководимой из единого центра, а полицентричной игрой множества институтов власти, ориентирующихся на собственные приоритеты, а не на интересы системы в целом.

Путин при этом публично не участвует в происходящем — достаточно посмотреть его официальный сайт, где есть все, что угодно, кроме протестов. Руководство страны явно недооценивает этот кризис просто в силу того, что он никак не вписывается в личную картину мира Владимира Путина. Никто во власти не горит желанием объяснять президенту, что со времен его триумфа на выборах весной 2018 года ситуация успела сильно измениться — страна вступила в новую эпоху, где есть протесты и запрос на политическое обновление. 

Каждый против всех

Дальше получается, что раз нет кризиса, то нет и стратегии. Зато есть институциональные интересы. И каждый орган власти принимается противостоять протестному форс-мажору в рамках своих талантов и полномочий, порой в ущерб интересам системы в целом.

Читайте также: Играть грубо, а не сложно: как власть стала заложником собственных решений. 

Мэр Москвы хочет получить лояльную городскую думу, поэтому задвигает партию власти и злоупотребляет подписным барьером. Президентская администрация запрещает любые заигрывания с либеральной публикой и гражданскими активистами. Силовики раздраженно наблюдают, как гражданские совершают ошибки, и ждут своего звездного часа, желая конкурентам провалиться. При этом всем участникам процесса внутри системы кажется, что проблемы им создает не оппозиция и протестующие, а неумелые действия других институтов власти. В результате московский кризис оказывается в их глазах не вызовом режиму, а следствием провала их коллег-конкурентов во власти.

К ситуации подключился и МИД. Мария Захарова обвиняет США и Германию, а также западные СМИ во вмешательстве во внутренние дела России — мол, призывали к участию в несанкционированных акциях.

Оставим в стороне адекватность этого обвинения (достаточно сказать, что речь шла, например, о предупреждении посольства США не появляться в местах проведения акции, сделанном на английском языке и адресованном американским гражданам). В данном случае важно другое — МИД тоже подключился к московскому кризису и пытается продать Путину свой вклад в защиту «конституционного строя».

Инициатива как форма выживания

Институтам приходится доказывать собственную нужность, бороться за победу своей интерпретации происходящего и усердствовать в удовлетворении воображаемых путинских желаний. Из-за этого внутри власти некому заниматься непосредственно самим протестом, пытаться понять его природу и потенциал, прощупать возможности компромиссов.

Это, в свою очередь, приводит к эрозии режима, который теряет способность идентифицировать проблемы и подбирать для них адекватные решения. Власть хоть и действует в рамках общей силовой логики, но действует разобщенно. Каждый гонится за своими узкокорпоративными приоритетами, далеко не всегда полезными для выживания системы в целом.

Читайте также: «Лозунг этого сезона: «Выборы здесь неуместны». К чему привел политический кризис в Москве

Режим утрачивает способность мыслить стратегически в вопросах внутреннего политического устройства, возводить не корпорацию с жесткой иерархией, а создавать условия для многосубъектного политического пространства, диалога и компромиссов. Поэтому Кремль начал терять инициативу во внутренней повестке и проигрывать выборы. Политическая ситуация в стране теперь в гораздо большей степени будет определяться не решениями на кремлевских совещаниях, а способностью населения к мобилизации, эффективностью новых лидеров оппозиции и числом совершаемых властью ошибок.

* - выполняет функции иностранного агента