«Какие оксфорды? Наши мужчины до сих пор носят туфли. Спасибо, хоть не с костюмом «Адидас»

Сергей Ласточкин несколько лет работал в строительном бизнесе, а потом продал его и потратил два года и около 8 млн руб. на то, чтобы научиться шить обувь и открыть собственную обувную мастерскую, которая выпускает продукцию под маркой Lastochkin shoes.

Четыре месяца назад он запустил сайт и начал принимать заказы. Со стороны это не кажется полноценным бизнесом — скорее, реализацией мечты. Но владелец обувной мастерской уверен, что ему удалось найти свою нишу и недостатка клиентов у него не будет. «Уже сейчас заказов у нашей мастерской — на три месяца вперед. Люди начинают ценить вещи, сделанные на заказ, в том числе и обувь. К сожалению, сегодня в сознании многих мужчин обувь делится на два типа: удобные кроссовки и туфли, которые с понятием «удобно» существуют на разных планетах. Я надеюсь доказать как можно большему числу клиентов, что это — не так», — уверяет он.

Найти пару для себя

Бизнес Сергея Ласточкина вырос из личной потребности красиво одеваться. Он шесть лет возглавлял компанию, которая занималась дизайнерским ремонтом. «Мне всегда нравилось делать что-то красивое, сам необычно одеваюсь, и когда я устал от стройки, первым делом решил попробовать себя в дизайне одежды. Параллельно со стройкой хотел открыть свой модный дом, но из этого проекта ничего не вышло. Тогда я решил заняться производством обуви. Дело в том, что в Екатеринбурге найти хорошую мужскую обувь очень сложно. Действительно хорошая пара стоит 80 -100 тыс. руб., а даже за 15-20 тыс. руб. найти что-то приличное нереально. И я решил это исправить. У нас себестоимость пары составляет 7 тыс. руб., отпускная цена — от 10 тыс. руб.».

Он сам считает свой проект авантюрой. Для того чтобы воплотить «обувную» идею, Сергей продал свою строительную компанию, автомобиль и все вложил в бизнес — на оборудование, поиск и обучение людей в течение двух лет он потратил около 8 млн руб. 

Самой сложной задачей оказалось найти людей, признается владелец обувной мастерской. Он начал с того, что разыскал специалистов, когда-то работавших на закрывшейся в конце 80-х фабрики «Уралобувь».

Моя бабушка на ней проработала 40 лет, так что кое-какое представление об этой организации у меня было. Поскольку фабрика закрылась еще в 1986-м, я искал людей, которые на тот момент были молодыми специалистами. Сейчас им в районе 50, и желания учиться и развиваться я у них не заметил. Нашел двоих, один проработал у меня три месяца, вторая — пять, и ушли. Кроме того, я познакомился с Андреем Вяткиным — сейчас он в нашей мастерской главный мастер. Он попал в эту сферу случайно — начинал в ремонтной мастерской, потом шил обувь — он работает в этой сфере больше 30 лет. Два года назад с ним мы сделали первую нашу пару обуви, которая напоминала не ботинки, а, скорее, кирпич, — вспоминает Сергей. 

В течение двух лет он несколько раз ездил в Москву учиться и до сих пор просиживает часами на профильных форумах, переписывается со специалистами и собирает информацию о шитье обуви. 

Мы учились методом проб и ошибок. Пришлось искать и закупать оборудование, многих станков нужного качества, как выяснилось, в России не производят. Станок для обточки подошвы нам вообще пришлось заказывать по индивидуальным чертежам на заказ в Благовещенске. Индивидуально и с большими сложностями заказывали колодки на ортопедическом предприятии. Сложности возникали и с поиском информации: мало кто из специалистов готов делиться своими знаниями. В результате я учился у разных людей, в том числе и у Геворка Геворкяна — в Москве у него своя обувная фабрика, он в этом бизнесе уже 40 лет и действительно художник своего дела, но мне пришлось долго его убеждать в том, что я ему не конкурент, — рассказывает Сергей. 

Первые продажи начались в конце лета, и сейчас обувная мастерская загружена на три месяца вперед. Сергей Ласточкин рассчитывает, что через год его мастерская выйдет на самоокупаемость, однако серьезно расширять производство не планирует. «Когда у нас начало получаться шить приличную обувь, мне несколько раз предлагали инвестиции, чтобы запустить обувную фабрику, но я не хочу заниматься большим производством, я хочу сохранить именно этот индивидуальный формат», — объясняет он. 

По методике XV века

На изготовление каждой пары обуви тратится от четырех дней до двух недель — это зависит от сложности модели. Самая простая — цельнокройные оксфорды, самая сложная — броги, для создания которых в заготовке вручную пробиваются десятки отверстий, складывающихся в узор. 

Начинается работа над каждой парой со снятия мерок. Потом под них подбирается подходящая колодка (в зависимости от размера, полноты ноги, модели). Ее «дорабатывают» в соответствии с индивидуальными мерками, наращивая в нужных местах необходимый объем с помощью слоя пробки. Далее по ней делаются лекала, по которым раскраивается кожа — в мастерской Ласточкина используют кожу КРС (крупного рогатого скота) под покраску — отбеленную, чтобы при последующей покраске цвет передавался максимально точно.

Мы пробовали привозить кожу из Италии, сравнивали с российской и поняли, что отечественное сырье — по крайней мере, кожа — не уступает иностранному. А вот оборудование, краску, воск закупаем в основном за границей, — рассказывает Сергей. 

Заготовка сшивается, носки и задники будущих ботинок укрепляются специальным материалом — гранитолем, это необходимо для того, чтобы ботинок держал форму, задник не проседал, а носок — не сминался. После этого заготовка затягивается на колодку. «Это самый сложный и важный момент, заготовка должна сесть ровно, после затяжки никакие дефекты исправить уже невозможно», — объясняет владелец обувного бизнеса. Заготовка находится на колодке двое-трое суток, после чего на нее ставят подошву из чепрака.

Это кожа, срезанная со спины КРС, например, буйвола. Ужасно некрасивый, зато на редкость прочный материал. Подошву приклеиваем к заготовке и прошиваем, потом начинаем набирать каблук из слоев чепрака, приклеивая их один на другой. В зависимости от модели он может быть низким — несколько миллиметров или высоким — несколько сантиметров, — рассказывает Сергей Ласточкин. 

Каблук дополнительно прикрепляют к подошве специальными обувными гвоздиками, а саму подошву сшивают с верхом. Боковую поверхность подошвы и каблука обрабатывают сначала с помощью специального автомата, а потом вручную.

И это — самый длительный процесс во всем обувном производстве, он может длиться до двух дней. Чтобы довести боковую поверхность каблука и подошвы до привычной нам зеркальной гладкости, используется стекление: просто берем стекло и начинаем скоблить кожу. Заменить этот этап ничем невозможно, автоматизировать — тоже, получается хуже. По такому принципу подошва обуви обрабатывается чуть ли не с XV века: скоблим стеклом — покрываем специальной краской, снова скоблим — снова красим.

После этого каблук и подошва покрываются воском, а верх — красится и дополнительно подвергается процедуре лощения и бальзамирования. 

Отсутствие вкуса — родом из детства

Сегодня примерно 5% заказчиков обуви от Ласточкина — люди с нестандартной ногой, остальные — те, кто просто хочет купить красивые и необычные ботинки. Но потенциал этого рынка, уверяет предприниматель, огромен. Сейчас большинство потенциальных покупателей просто не распробовали преимущества качественной модельной обуви. Как объясняет Сергей, это неумение и отсутствие вкуса к ботинкам — родом из детства. 

У большинства мужчин в сознании существует противопоставление: есть удобные кроссовки и есть туфли. Не оксфорды, не броги — туфли! Первые туфли те, кому сейчас 35-40 лет, приобретали на выпускной в 9 классе где-то на рынке. Понятно, что понятия «туфли с рынка» и «комфорт» находятся на разных планетах. И, к сожалению, сегодня большая часть доступной обуви в магазинах — это те же туфли, на эту же колодку затягивают что-то похожее, например, на оксфорды, и это выглядит чуть более современно, но остается таким же неудобным. Хорошо хоть, их перестали носить со спортивными костюмами с лампасами, — объясняет Сергей. 

Кроме того, у уральских покупателей, по мнению владельца обувной мастерской, форма ноги несколько отличается: им нужны более широкие колодки, чем для жителей, например, европейской части России:

Надо понимать разницу: люди в Москве чаще ходят в легкой обуви, а у нас на Урале семь месяцев зимы, если повезло — неделю лето, а остальное время – весна и осень. То есть мы почти круглый год ходим в тяжелой обуви, от которой нога постепенно деформируется. У уральцев в среднем нога на 15% шире в пучке (самая широкая часть стопы), чем у европейца, каждый первый страдает плоскостопием и т.д. Все эти факторы надо учитывать, и при индивидуальном пошиве это сделать удается. 

Тем не менее, Сергей Ласточкин уверен: нелюбовь к модельной обуви нужно преодолевать. По его словам, у любого мужчины в гардеробе должны быть как минимум «оксфорды». Эту обувь носят только с брюками, и где-нибудь на Западе с удивлением посмотрят на того, кто решит миксовать их с джинсами. Дерби немного отличаются внешне от «оксфордов», хотя и похожи на них —  эту пару можно уже сочетать с неклассическими брюками. Еще менее формальны лоферы — в 1960-е обувная «униформа» ребят с Уолл-стрита.

На Урале их почему-то упорно называют мокасинами, но это совершенно разные виды обуви, сделанные на разной колодке. Мокасины я бы вообще законодательно запретил, хотя Ройзман их, например, очень любит — и дай Бог ему здоровья. Я хочу «подсадить» Екатеринбург на лоферы, потому что это удобная и стильная обувь, — объясняет Сергей. 

При выборе обуви стоит обращать внимание не только на то, как сделан верх, но и на подошву. У качественных классических ботинок должна быть кожаная подошва. «Резиновая или полиуретановая подошва уместна в спортивной обуви, но не в деловых ботинках», — говорит Ласточкин. Он уверяет, что видит свою задачу в том, чтобы показать уральским покупателям, что модная обувь может быть не только эстетичной, но и удобной. 

Фото: Игорь Черепанов, DK.RU, lastochkin.shop