«Начинай любое дело, и все получится, если не пропьешь выручку и останешься в живых»

Анатолий Павлов, владелец пекарни «На Вишневой»:

— В бизнесе я человек случайный. На мой взгляд, я вообще не бизнесмен, потому и особых успехов не достиг. Было время, когда мне разные предложения делали и нужно было рискнуть. Тогда мог бы я, наверное, стать богаче. Но мама меня так воспитала, что врать я не умею, а предпринимателю (и работодателю) бывает полезно лукавить. Поэтому я не сильно жалею о потерянном времени — у меня свой путь.

С ружьем в автомобиле

В 90-ее гг. я был мелким предпринимателем. Начинал с ремонта автомобилей. За это хорошо платили — иномарок в городе становилось все больше, а сервисов не было, и владельцам машин приходилось как-то выкручиваться. Одних только поршней для Audi я изготовил не меньше десятка — находил металлические болванки, делал спектральный анализ в лаборатории НИИ автоматики, где тогда работал, вытачивал, подбирая вес с точностью до грамма. Поскольку я всегда возился с железом и мог вслепую разобрать-собрать легковой автомобиль, разные люди пригоняли мне в починку свои машины. Были среди них и ребята в малиновых пиджаках, ездившие на Джипах Чероки. Откроешь иной раз багажник, а там — два «Калашникова», и никого это особенно не удивляло. Я спрашивал: «Парни, не боитесь, что вас менты остановят?» — «А ты наши номера видел?» Номерные знаки у них были с нулями — в советское время с такими ездила партийная элита.

В общем, персонажи попадались разные. Однажды на свадьбе у друзей, живших на Уралмаше, я оказался за одним столом с Константином Цыгановым. Кто он, я тогда не представлял, а про рэкетира и убийцу мне уже потом объяснили. Деваться от этого было некуда — даже если ты не участвовал в криминальных делах, происходили они где-то поблизости.

Был случай, когда одному коммерсанту, который позже стал известным бизнесменом, а в 90-е проворачивал сомнительные сделки, двоюродная сестра отправила из Казахстана фуру с бытовой техникой — телевизорами, холодильниками, стиральными машинами. И в дороге машина пропала — такое тоже случалось. Но брат решил, что товар украла сестра, и отрядил к ней головорезов — разбираться на месте. Мне они позвонили в восемь утра: «Толян, нам в Казахстан ехать, а машина не заводится». В чем там дело, я только на месте понял. Вижу — стоит «Москвич-2141», внутри — бандиты с оружием. Вот я тогда вздрогнул. Думаю, связался на свою голову — если машина не заведется, мне еще и накостыляют. Потом на толкаче и со всякими хитростями двигатель я запустил, и они уехали. Но пока возился, наслушался разговоров про «ломать пальцы» и прочую жуть.

Впрочем, даже при этом 90-е гг. я вспоминаю с ностальгией.

Электричество кончилось

Что бы ни говорили, 90-е гг. были романтичным временем. Начинай любое дело, и все получится, если не пропьешь выручку и останешься в живых. Ставки зависели от масштабов бизнеса. Учителя и врачи, сидевшие без зарплат, со мной, наверное, не согласятся, но у коммерсантов выхлоп получался бешеный — сейчас таких легких денег уже не получишь.

У меня было восемь ларьков, которые торговали стандартным набором товаров — водка, пиво, сигареты. Выглядело все это незатейливо. По будням и выходным я поднимался в шесть утра, садился в «Ниву» с прицепом и объезжал реализаторов, собирая ночную выручку. Затем распределял по точкам товар с оптовых рынков, а ближе к вечеру снова подбивал итоги и отправлялся спать. Так продолжалось шесть лет — с 1992 по 1998 гг.

Чтобы арендовать первый киоск, я занял у своей бабушки два миллиона, заплатил хозяйке точки за три месяца вперед, а на четвертый уже сумел вернуть долг. Сначала торговал сам, затем привлек сестру, которой на НПО автоматики месяцами не выдавали зарплату, и нанял еще человека.

Выручка в этом киоске у меня получалась вдвое больше, чем у соседей по рынку. Те допытывались, откуда такая прорва денег, а причина была простой — я сам занимался ассортиментом, и за товарами ко мне приезжали из других районов Екатеринбурга. Это позволяло держать высокие цены.

Хозяйке я не раз предлагал продать киоск мне, но она предпочитала арендные отношения. При этом все текущие проблемы приходилось решать мне.

>> Читайте на DK.RU историю создания частной пекарни «На Вишневой»: часть I и часть II

Помню, как вечером 30 декабря в киоске вырубилось электричество. Такое иногда случалось, поскольку договоров с городом владельцы киосков не подписывали, а подключались к внешним источникам самостоятельно. Мой киоск питался от распределительного щита соседнего жилого дома. И вот, едва свет погас, хозяйка позвонила мне и сказала: «Толя, беги, там электрика порвалась!»

Разобраться, откуда приходит кабель, было несложно, но щиток оказался закрыт, подобраться к нему без электрика я не мог. Пришлось вызывать дежурного под предлогом, что авария случилась в одной из квартир. Тот уже начал праздновать и едва стоял на ногах, но вскоре появился и заявил, что на ремонт понадобится два дня.

За скорость я пообещал доплатить. Он открыл щиток, увидел чужой кабель и все понял. Сумму гонорара пришлось удвоить.

— Если мы отключим ток, — предупредил дежурный, — половина дома останется без электричества.

Я заверил, что готов восстановить сгоревшие контакты самостоятельно и в короткий срок. Но стоило выключить рубильник, как в одной из квартир сработала сигнализация, и через 15 минут к нам нагрянули служащие вневедомственной охраны, готовые вязать злоумышленников, застигнутых с поличным.

Я включил дурака. Говорю:

— Парни, вы нам мешаете. Это плановая замена щитка — жителей мы оповестили, еще 20 минут, и все будет готово.

Они переглянулись, пожали плечами и ушли, а мы спокойно все доделали.

За готовность прийти на помощь хозяйка меня и ценила.

Человек, который решает проблемы

Появляется однажды какой-то незнакомец, по виду — лет на восемь моложе меня, заявляет, что он — от афганцев и за определенную сумму (сопоставимую с зарплатой реализатора) готов стать моей «крышей». Я отнесся к этому серьезно.

— Наконец-то ты пришел, — говорю. — Даже не представляешь, как трудно делать бизнес — постоянно что-нибудь случается. Вот на прошлой неделе реализатор исчез вместе с выручкой. Поможешь найти?

— Ты чё, больной? — спрашивает молодой человек. — «Крыша» такими делами не занимается.

— А какие у нее функции?

Прежде чем ответить, он с минуту на меня смотрел. Затем объяснил коротко:

— До моего прихода у тебя были проблемы, а теперь они закончились.

All my troubles seemed so far away, подумал я.

— То есть реализаторы больше не будут пропадать с деньгами?

— Может, будут, а может, и нет. От меня это не зависит, — признался он.

— Тогда за что ты просишь деньги?

— Если будешь платить, я не сожгу твой киоск.

— А так бы сжег?

— Запросто, — согласилась «крыша». — Но если договоримся, беспокоиться тебе не о чем.

 — А если завтра еще кто-нибудь придет, скажет, что он — «крыша» и тоже захочет меня сжечь? Ты мне хоть удостоверение выдай, что я под крышей афганцев, или давай звезду шерифа какую-нибудь повесим…

— Ты чё, дурак? — терпение юноши заканчивалось. — Просто давай деньги, и все.

— Тогда хоть договор составим с обязательствами сторон, и деньги — под расписку. Или поехали, сгоняем в ваш афганский офис — познакомишь меня с Петровым (в 90-е гг. Евгений Петров возглавлял свердловский Союз ветеранов Афганистана — прим. ред.), я буду работать, а ты — мне помогать.

— Это — вряд ли, — говорит, — в офис меня самого не пускают.

Оказалось, что звали его Андреем. Еще дня три молодой человек ходил кругами в надежде получить деньги. Я его не отфутболивал, говорил, что готов заплатить, если он сделает уже что-нибудь полезное. Наконец он сказал:

— Я выбил для тебя скидку — сумма уменьшается вчетверо. Раз в месяц буду приходить за деньгами, записывать твои проблемы и уносить в офис. Будет тебе обратная связь.

Наверное, с полгода я ему платил, а потом сказал: «Андрюха, надоел ты мне. Больше никаких денег. Иди нафиг!» Но по старой памяти какое-то время он еще заглядывал, мы с ним общались по-дружески, пили пиво. Потом я этой «крыше» продал свой убитый «Москвич» — парень был счастлив.

Но платил ему я все-таки не напрасно — однажды ко мне нагрянули какие-то армяне и тоже потребовали денег. Тогда я с полным основанием сказал: «У меня Петров — крыша», и они даже обсуждать ничего не стали, сразу ушли.

И больше ко мне никто в «крыши» не навязывался.

ФОТО: Игорь Черепанов, архив Анатолия Павлова