«Никто из руководителей страны не сказал петербуржцам: простите, что не смогли вас спасти»

Евгений Енин, телеведущий, блогер, автор рубрики «Смотритель»:

— Празднование 75-летия снятия блокады Ленинграда внезапно стало снова немного войной с немцами. В роли немцев, напавших уже не на Ленинград, а на торжества по случаю его освобождения, оказалась некая Зильке Бигальке из газеты Süddeutsche Zeitung. Как и немцы в 44-м, она была разгромлена превосходящими силами депутатов Госдумы, членов Совфеда и глубоко патриотичных блогеров.

Что, собственно, сказал «агрессор».

Что блокада — это преступление вермахта и геноцид, что немцы мало говорили об этом преступлении, и она ничего не оправдывает, а наоборот, жестко осуждает. Но пишет, что «празднование годовщины снятия блокады Ленинграда в России приобрело характер торжества, в то время как речь идет о масштабной трагедии». Ну и что военный парад в честь снятия блокады неуместен:

В очередной раз те, кто находится у власти в Москве, отправляют солдат вместо того, чтобы проявить сочувствие, и делают акцент на национальной гордости, а не на памяти.

Тут нужно заметить, что традиция истерически реагировать на то, что сказал некий зарубежный гражданин где-то за своим далеким рубежом, ведется в современной истории начиная с массовых ответов Керзону. Мы же не можем поверить, что какая-то газета взяла и напечатала не мнение Партии и Правительства, утвержденное на заседании Самого Главного Президиума, и даже не мнение этой газеты, а всего лишь мнение какой-то, прости господи, Бигальке.

И наши политики и государственные деятели отвечают не Бигальке и газете, а всем немцам, немецкому государству и немножко Адольфу Гитлеру в их лице.

Поскольку как трудящиеся в 1923 году не читали ультиматум Керзона, так и россияне в 2019-м не читали немецкую газету Süddeutsche Zeitung, очевидно, что негодование предназначено для внутреннего потребления. Митинг в заводском цехе под лозунгом «Свободу Анджеле Дэвис» растянутом над бюстом Ленина, это не коллективный бред, а сплачивающий массы ритуал. И наши гневные ответы немецкой журналистке — это ответы на наши собственные, внутренние, вопросы. 

Трагедия блокадного Ленинграда в истории нашего участия во Второй Мировой стоит на совершенно особенном месте. Две причины. Первая — масштаб. Мегаполис, вымирающий от голода в течение двух лет: ничего сравнимого в современной истории не было. Рассказы очевидцев, переживших блокаду, это, наверное, самое страшное, что я читал в своей жизни. Растущее племя «можемповторителей» следует тыкать мордами в эти мемуары, долго и со всего размаха, периодически спрашивая, все ли еще они хотят повторения.

Вторая причина — это, скажем так, некоторая неуверенность в том, что тогдашнее руководство страны сделало все, чтобы предотвратить блокаду, предотвратить голод, а затем прорвать блокаду и прекратить голод как можно скорее, раз уж они случились. И разговоры о сдаче города, вызвавшие прошлый «блокадный» скандал (голосование на «Дожде), это не пропаганда предателей, а сидящий в наших головах растерянный вопрос: «Неужели это нельзя было предотвратить?».

Уместен ли военный парад в годовщину снятия блокады? Ну почему бы и нет, блокада была снята в результате боев, и это, безусловно, военная победа. Дело не в этом. Блокада Ленинграда — это главная трагедия Великой Отечественной, которая превратилась в очень неудобную трагедию.

Права немецкая журналистка, сложно не заметить, что победа в Великой Отечественной стала грандиозным праздником и высшим достижением России и россиян за всю нашу многовековую историю, чем-то предельно радостным и блестящим (неудивительно, что многим хочется повторить). А жертвы блокады, во-первых, напоминают о жертвах, во-вторых, в них нет ничего героического.

Подвиг — это всегда результат выбора: лег на амбразуру или не лег. У миллиона (точно не посчитано) погибших ленинградцев выбора голодать или не голодать не было. А у нас даже марш «Бессмертного полка» — совершенно праздничное мероприятие, несут они портреты мертвых людей, убитых на войне, умерших после войны, но никто не спрашивает: почему же их так много? И с общей радостной весенней атмосферой 9-го мая трупы на саночках плохо сочетаются, а именно трупы на санках стали визуальным символом блокады. Портит это наш праздник, мешает радоваться.

Резкая реакция на попытку сказать что-то про нашу победу извне, да еще не восторженное, пусть даже не про саму победу, но про ритуал, еще раз подтверждает: она стала главной нашей общей ценностью. И ладно главной, но практически единственной общей.

Это, конечно, не проблема прошедшей войны, это наша огромная проблема, мы это понимаем и защищаем отчаянно последнюю работающую, извините, скрепу. Но разочарую: не то защищаем. Ритуал без смысла, без начинки, работает, но очень недолго. С суровыми лицами мы повторяем в начале каждого мая: мы обязаны помнить, мы не забудем, память будет с нами всегда. Конечно, будет память, пока маразм не стукнет, можно не переживать.

Это совершенно бессмысленные фразы, как и большинство фраз, которые произносят с суровыми лицами. О войне, как и о прочих крупных событиях истории, помнят все психически здоровые люди, а те, кто учился в школе, помнят еще и даты основных сражений. Восклицание «мы будем помнить» все равно что заклинание «да не постигнет нас альцгеймер», смысла в нем не больше.

Потому что мало помнить, нужно делать выводы, без которых от механического запоминания нет толка.

Например, выводы о том, что тоталитарное государство с агрессивной внешней политикой может потерять до сих пор не посчитанное, но огромное количество мирных жителей, умерших от голода во второй столице. О том, что тоталитарная система и агрессивная внешняя политика — одна из причин их гибели. И заодно помнить, что ни один из руководителей страны не сказал: простите, что не смогли вас спасти. 

Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции DK.RU.