«Отец сказал: я хочу, чтобы ты зарабатывал сам. И предложил идею», — Тимофей Алтушкин

Колумнисты DK.RU не раз рассуждали о нынешней молодежи — так называемых «миллениалах». Что у них в голове, чем они интересуются, действительно ли более свободны и могут изменить этот мир — над этим бьются психологи, маркетологи и предприниматели старой закалки. DK.RU продолжает серию интервью с детьми известных предпринимателей, которые уже сейчас начинают перенимать бизнес своих родителей или запускают собственные проекты.

Тимофею Алтушкину — 18. Он — один из шести детей Игоря и Татьяны Алтушкиных. Его мама возрождает классические традиции образования в «Русской классической школе» — это частная школа, по методикам которой работают учебные заведения по всей стране. Отец — Игорь Алтушкин — председатель совета директоров Русской медной компании (РМК), участник рейтинга Forbes. Первое интервью Тимофея Алтушкина деловому изданию. 

С Тимофеем мы встречаемся в Академии единоборств РМК. Здесь на первом этаже находится магазин спортивной экипировки под брендом RCC Sport. Разработка линейки спортивной одежды стала первым бизнес-опытом Тимофея Алтушкина.   

Когда построили Академию единоборств, я учился в 11-м классе. Ко мне пришел отец и сказал: «Я хочу, чтобы ты сам зарабатывал. Есть идея отшить форму для спортсменов», — рассказывает Тимофей.

Какая у вас была реакция на слова отца?

— Я не то чтобы испугался, я растерялся. Но старший брат, родители — все помогали. У меня никогда не было такого опыта, и я не знал, что делать. Да, я где-то подрабатывал по найму, но функции там были очень ограничены. А здесь — обширный простор для деятельности. Пробовал, искал. Понимаю, что изначально совершил большие ошибки, работая не с теми людьми, которые пытались меня обмануть — это касалось и денег, и некачественных вещей по очень высокой цене. Сейчас я более-менее в этом разбираюсь и стараюсь таких ошибок не повторять. 

Ваш старший брат Александр тоже занимается проектами в рамках РМК. Вы наверняка предполагали, что рано или поздно и к вам отец придет с таким предложением?

— Конечно. Но я предполагал, что это будет, скорее всего, на 2-3 курсе института. Но я даже рад, потому что в предпринимательской деятельности сейчас понимаю чуть больше, чем мои сверстники и однокурсники. 

Читайте также: «Эй, ты, Гавриловский, давай быстро деньги!». Первое интервью сына известного бизнесмена

Про учебу 

Тимофей рассказывает, что учился в «Русской классической школе», которую открыла его мама Татьяна Алтушкина. Окончил школу с золотой медалью и поступил в УрФУ, где выбрал направление «Экономическая безопасность». Вариантов учебы за границей даже не рассматривал.

— Я изначально понимал: сразу начну работать в Екатеринбурге, одновременно изучая и теорию, и практику. Поэтому даже не рассматривал варианты переезда и обучения ни за границей, ни в других российских городах. Мне в принципе не нравятся ни Москва, ни Санкт-Петербург. Мне кажется, у нас в Екатеринбурге лучше. 

Принципы, которые заложены в «Русской классической школе» — возрождение классического образования, ориентиры на традиции. Вы как выпускник этой школы почувствовали на себе прелести такого подхода?

— Да. Я учился по этой системе с первого класса. У нас школа с религиозно-патриотическим уклоном, поэтому истории, русскому языку и литературе уделялось огромное внимание. И я считаю, это правильно. Я заметил (и это удручающий факт), что мои сверстники недостаточно хорошо знают историю. Я согласен с мнением, что на основании опыта наших предков можно предотвратить то или иное событие в будущем. При этом у нас мало кто знает глубоко про правление Александра II, Александра III, понимает предпосылки и причины революции, распада СССР. И то, как сегодня преподают историю, — я не совсем согласен с этим подходом. 

Не возникли сложности в общении с однокурсниками-выпускниками обычных общеобразовательных школ?

— Нет. Я открытый человек. Я со всеми стараюсь общаться на равных. Да, идеологические разногласия с моими сверстниками, с моим поколением у меня достаточно большие. Но я не пытаюсь кому-то что-то доказать. Если это человек для меня неблизкий, я не вижу смысла вступать в дискуссии. 

У вас, наверное, друзья постарше?

— Да, я в своей компании самый младший. Но у меня все друзья — ребята простые. Каждый работает, чем-то занимается. 

Какие у вас были интересы во время учебы в школе?

— Когда я учился в школе, у меня свободного времени в принципе не было. У нас частная школа — с 8 до 17 часов. Я приезжал домой, делал уроки, потом шел на тренировку (я активно занимаюсь спортом — КМС по греко-римской борьбе), ложился спать и на следующий день в 6 утра вставал и ехал в школу. Поэтому особо ничем другим не увлекался. И как только я школу окончил, у меня полностью поменялся круг общения, все интересы и мое времяпрепровождение. И я думаю, что за тот период я очень повзрослел и стал более самостоятельным — и в финансовом плане, и в плане решения каких-то вопросов.

Сейчас что вам интересно?

— Я когда учился на первом курсе, был период, что я ничего кроме учебы не делал. Общался с особой компанией, и только весело проводил время. А после того, как я отсек этих людей, в голове многое поменялось, и сейчас большую часть времени у меня занимает работа. В будни с утра я тренируюсь, потом еду в офис, работаю до 17-18 часов, приезжаю домой, максимум час отдыхаю, иду на тренировку, и потом уже не остается сил куда-то ехать — ложусь спать. 

Я, конечно, посмотрела ваши соцсети. Сейчас фотографий мало, но единственная информация, которая есть о вас в СМИ — это как раз ваши старые фото — развлечения, частные самолеты. Это было?

— Эти фото бурно обсуждались в связи с историей вокруг сквера (Игорь Алтушкин — инвестор строительства храма Святой Екатерины, который планировалось построить в Екатеринбурге в сквере у Драмтеатра — прим. Ред.). Я никогда не преследовал цели выпендриться. Даже в случае с нашумевшей историей с наушниками за 60 тыс. евро, когда меня все хейтили, все утрировали. (Во время протестов противников строительства храма у Драмтеатра в интернете обсуждались фото бизнес-джета с подписью «Лондон, встречай», видео с наушниками за 60 тыс. евро, ирландским виски и пакетом из Louis Vuitton, которые Тимофей разместил в Instagram, — прим. Ред.). 

Как было на самом деле?

Я тогда полетел в Лондон по работе — это были 10-е числа мая, и я не знал, что здесь началась история со сквером. В Лондоне у меня было несколько часов между встречами, и я пошел в торговый центр. Подходит сотрудник: «У нас здесь уникальные наушники, единственные в мире. Хотите посмотреть?». Я снимаю их на видео, выкладываю в Instagram и пишу: «Наушники за 60 тыс. евро». Спрашиваю, можно ли в них послушать музыку. «Нет, трогать их нельзя». Моя идея была в том, чтобы этим фото показать, что мир сходит с ума, если такие деньги отдают за наушники. В итоге все перевернули: что это я такой зажравшийся и показываю, какие купил наушники. 

Вы потом эти фото удалили?

— Да, чтобы не подставлять семью. Мы тогда поругались с отцом. Он сказал: «Зачем ты вообще ведешь соцсети? Не выкладывай никакие фотографии!». Сейчас я делаю это умеренно — выкладываю фото новых коллекций, рабочие моменты. Но я понимаю, что какие-то люди всегда гадости будут говорить. И та история с наушниками очень подставила родителей — вот, смотрите, как кайфуют дети в Лондоне в то время как здесь такое происходит. 

Как вы реагировали на такой негатив?

— В жизни никакого негатива не было. Когда случилась вся эта история со сквером, мне писали в личку в соцсетях: зарежем тебя, сожжем. В реальной жизни, наоборот, люди подходили со словами: «Мы твою точку зрения, может, и не разделяем, но то, что такая травля происходит, это нехорошо». Но мне если в лицо что-то скажут, я и ответить могу. Поэтому со мной никто себе такого не позволял. Моя старшая сестра учится в Архитектурном, ей было сложнее. Она рассказывала, что во время зачета преподаватель спросил: «Кто за сквер и кто ходил на протесты?». Кто руки поднял — всем зачет «автоматом». Сестра сказала, что в этот момент ей было очень больно. Меня это очень возмутило. Да, у тебя может быть своя позиция, но поступать так преподавателю — ужасно.

Сейчас внимание к вам поутихло?

— История с храмом не закончена, поэтому всегда будут недовольные. В любом случае это будет, и я уже к этому спокойно отношусь. 

Как раз тогда писали, что семья Игоря Алтушкина живет в Лондоне. Но, я так понимаю, это не так?

— Нет, конечно. Я учился там некоторое время, но только для того, чтобы получить гражданство. Да, оно у меня есть, но мы там не живем. Мы живем в Екатеринбурге. 

Зачем вам английское гражданство? На перспективу?

— Я им пользуюсь только для того, чтобы мне было удобнее, без визы, перемещаться по Европе. На перспективу — нет, у нас никто не планирует переезжать. 

Вы в Англии учились в школьные годы?

— Мне было пять лет, я ходил в подготовительный класс к школе. Это последний год детского сада. Когда я туда пришел, вообще не знал английского, и никто вокруг не говорил по-русски. Первый месяц я плакал, но зато через три месяца заговорил на английском. В таком возрасте язык очень легко учится. 

Чтобы закрыть вопрос с тем, что про вас пишут. К примеру, Forbes пишет, что особняком в Лондоне, который принадлежит вашей семье, раньше владела певица Мадонна. Это действительно так? 

— Нет, наш дом ей никогда не принадлежал. 

И еще один интересный момент у Forbes — ваш отец владеет коллекцией оружия, где есть даже набор для охоты на вампиров.

— Мой отец очень увлекается практической стрельбой и планирует в скором времени выступать на Чемпионате мира по этому виду спорта. И он коллекционирует оружие. Помню, как-то я пришел к отцу в кабинет, а он показывает мне кортик времен Великой Отечественной войны. С этого кортика началась его коллекция. Возможно, сейчас она самая большая в России и включает оружие от кремниевых пистолетов до современных винтовок, которые стоят на вооружении у спецслужб. Есть ли там набор для охоты на вампиров, не знаю. 

Про ориентиры в жизни

Безусловный ориентир для Тимофея — отец. Он признается, что воспитание было довольно строгим, но считает такой подход справедливым. 

— Я всегда отца спрашиваю, как он в моем возрасте развивался. И стараюсь, чтобы он увидел, что я тоже чего-то стою. Поэтому я даже сейчас не столько гонюсь за финансовой составляющей, а скорее пытаюсь больше развиваться, открывать для себя новые направления и доказывать: я тоже могу. 

У вас еще пять братьев и сестер, получается, и в семье вам нужно приложить усилия, чтобы выделиться?

— У нас нет такой конкуренции. И в семье все прекрасно друг к другу относятся и занимаются разными направлениями, которые не пересекаются. Мы только помогаем друг другу. Старшая сестра занимается баром в Академии единоборств, вместе с мужем они развивают столовые на предприятиях РМК. У старшего брата тоже много разных направлений, одно из них связано с РМК, остальные — его личные проекты. 

У вас было довольно строгое воспитание?

— Могу сказать, что да. И я сейчас прекрасно понимаю, почему и что мне это дало. В детстве у меня была игровая зависимость — я сутки мог играть за компьютером. Поэтому меня всячески пытались от этого оградить. Когда я обманывал, убегал играть к друзьям, то за это получал, потому что мы договаривались, что делать так нельзя. На мой взгляд, меня воспитывали жестче, чем младших. Но мое мнение — пацанов надо наказывать. Быстрее доходит. 

Читайте также: «Я не был мажорчиком, которого засунули на хорошую должность» — Данил Крицкий

Ваш отец — достаточно жесткий человек?

— Нет. Мой отец — самый добрый человек из тех, кого я знаю. Он очень добрый, но справедливый. Когда он видит, что есть, за что наказать — он этого, конечно, делать не хочет, но надо. Поэтому да, от отца получал. Но у некоторых остается потом на всю жизнь обида на родителей. Я человек необидчивый, я только благодарен, что меня наказывали, потому что это выстроило рамки в жизни — по отношению к людям, поступкам. 

Помните первые заработанные деньги? 

— Я читал этот вопрос у вас в интервью с Вадимом Гавриловским и даже вспоминал, как это было у меня. Это не очень хорошая история. Лет в восемь я потратил не свои деньги. Позаимствовал у человека сим-карту и потратил с нее деньги. Сумма была не очень большая — около 1-1,5 тыс. руб. Когда родители узнали, отец мне сказал: «Ты потратил не свои деньги. Тебе в любом случае надо будет их отдать». И я неделю чистил дома снег и за это получил свои первые деньги и вернул их. 

С тех пор этот опыт запомнился?

— Да. Отец меня тогда хорошо научил — если берешь, всегда надо отдавать.

Про бизнес

«Мы ничего не знали, мы просто сделали», — так Тимофей говорит о своем первом предпринимательском опыте — запуске спортивной экипировки. Первая коллекция была представлена в мае 2018 г. Направление развилось в отдельный бренд, и появилась идея отойти от спортивной одежды в сторону более повседневной. 

— Наша цель — создать российский Off-White (бренд уличной одежды премиум-класса, основанный американским дизайнером Вирджилом Абло в Милане в 2012 г. — прим. Ред.). Помимо этого у меня еще несколько направлений. В частности, это пошив спецодежды для предприятий РМК. Мы разрабатываем свои модели, проходим экспертизу, получаем ГОСТы и будем участвовать в тендерах на таких же условиях, как основные поставщики. Занимаюсь поставкой ИТ-оборудования и оргтехники. Есть еще более серьезные проекты, связанные с РМК, но я не могу их озвучить.

В случае с одеждой у вас есть опыт сотрудничества с мировыми брендами и экс-чемпионом мира по боксу Роем Джонсом. Как на них выходите?

— У РМК есть служба по работе со звездами, они договариваются, состыковывают нас, и мы обсуждаем детали. 

Насколько таким звездам интересно с вами работать?

— Это вопрос цены. Интереса в пиаре для таких брендов нет никакого, только финансовая составляющая. 

Это дорого?

— Все эти коллаборации — некоммерческая история. Это никогда не отобьется. Цифры очень большие. 

Эффект заметили?

— Конечно. Это дает узнаваемость не только по России. Рою Джонсу мы предложили от имени нашего бренда отшить костюмы нашего дизайна с его автографом и именем, ему эта идея очень понравилась. После этого нашу одежду начали покупать в Америке. Я с Роем Джонсом на связи, и он мне писал, что его друзья хотят купить, пришлите в Америку 50 комплектов. Это круто. 

Какие у вас объемы производства?

— Мы стараемся каждые 3-4 месяца производить новую коллекцию. Сейчас мы ушли в направление casual-одежды, и объем будет небольшой — чтобы посмотреть, насколько это зайдет и стоит ли в этом направлении двигаться. С Роем Джонсом мы делали 1 тыс. костюмов и 1 тыс. футболок, таковы были условия контракта. Они еще не все разошлись, это большой объем. Очень крутой старт у нас был в Челябинске, когда Рой Джонс лично приезжал и презентовал эту коллекцию. Была огромная толпа, я лично собирал комплекты, потому что кассир не справлялся. За вечер мы продали почти 200 костюмов.

Сколько человек у вас в команде?

— Если по всем проектам, то у меня в команде сейчас восемь человек. Конкретно по производству мы работаем с большим количеством фабрик, это всегда партнерские соглашения.

Ваши обязанности какие? К примеру, в случае с одеждой, условно, берете и отрисовываете костюм? 

— Да. Так тоже происходит. Я принимаю непосредственное участие в разработке дизайна, а уже конструктор потом отрисовывает модели. Мне интересно развиваться в разных сферах. В основном я занимаюсь общением с людьми, переговорами. Но в целом обязанности разные — что нужно, то и сделаю.

Люди на вашу фамилию реагируют?

— Как мне кажется, мне проще начать диалог, а потом все уже зависит от человека, а не от фамилии. Люди больше смотрят на то, как к ним относятся. Можно представиться, нахамить, но ничего хорошего из этого не получится. 

Ваш бизнес вас обеспечивает, или вам все равно нужно просить деньги у родителей?

— Нет, я уже год обеспечиваю себя сам.

Отдельно живете?

— Я живу с родителями, но финансово самостоятелен.

Это для вас важно?

— Да. Я сам себе доказал, что я могу сам себя обеспечивать. В принципе я и сейчас могу съехать. Но пока не стремлюсь.

Что вам сейчас важно для комфортной жизни в Екатеринбурге?

— Смотря для какого комфорта. Для семейного у меня все есть — любящие родители, братья и сестры. Если для какого-то жизненного комфорта — я в принципе себя чувствую комфортно, когда у меня день полностью загружен. Когда я не шатаюсь без дела. В противном случае я начинаю унывать, думая, что свою жизнь проживаю зря. Быть постоянно занятым и приходить домой дико уставшим — для меня это комфорт. 

Фото: Игорь Черепанов, DK.RU