Продать здоровье бизнес-классу
В кризисном 2009 г. в Екатеринбурге появились два частных медицинских центра — «Здоровье 365» и «УГМК-Здоровье», а «Доктор Плюс», работающий с 2007 г., открыл собственный травмпункт и станцию скоро
Год назад в частные клиники и медицинские центры стояли очереди, убеждавшие потенциальных инвесторов, что рынок платных услуг не насыщен. Кризис все изменил — первыми предприятия сократили корпоративные программы страхования. Не отказались от своих привычек только богатые люди, которые платили за новые технологии, удобства и экономию времени.
Большую часть потенциальных клиентов частных медицинских центров перехватывают государственные и муниципальные больницы. По мнению экспертов, на их долю приходится основной объем платных услуг — в своих расценках лечебно-профилактические учреждения (ЛПУ) могут не учитывать арендную плату, амортизацию техники и некоторые другие статьи затрат. Такую практику, сложившуюся в 1990-е гг., называют государственным демпингом. По словам Татьяны Колотовой, руководителя УФАС Свердловской области, многолетняя борьба ее ведомства с демпингом государственных больниц результатов не принесла: «Суды первой инстанции били нам по рукам, говоря, что закон о конкуренции не распространяется на правоотношения в сфере медицинского обслуживания населения. Но законы менялись, и менялось понимание процессов, происходящих в экономике. Теперь ни у кого не вызывает сомнений, что ЛПУ, которые покупают оборудование и делают ремонты за счет бюджетных денег, легко побеждают частные организации в ценовой конкуренции».
В активе многофункциональных центров — владельцы компаний среднего и крупного бизнеса, готовые платить значительные суммы за экономию времени, сервис и клиентоориентированность. Ежегодно каждый из них оставляет в кассе клиники 5-10 тыс. евро. Однако, получив такого пациента, центр не всегда может его удержать. По наблюдениям участников рынка, даже самые лояльные потребители медицинских услуг убеждены, что сильная сторона частных больниц — сервис и новые технологии, а государственных — многолетняя практика, преемственность и традиции. Это подтверждают и руководители частных центров. Они уверены, что специалисты, которым не довелось поработать в крупных государственных больницах, быстро теряют квалификацию.
Пациент склонен больше доверять государственной медицине в тех случаях, когда исход лечения неочевиден. Артур Воробьев, главный врач клиники «УГМК-Здоровье»: «Если человеку предстоит серьезная операция, он будет ждать своей очереди в государственной или муниципальной больнице, полагая, что частным медицинским центрам, работающим на рынке несколько лет, не хватает опыта. Мы пытаемся сейчас эту психологию менять — объясняем, что формат многопрофильной клиники позволяет выполнять самые сложные хирургические вмешательства и у нас есть все технические, санитарные и прочие условия для выхаживания пациентов, готовых оплачивать свое лечение».
Обращение в государственную больницу может быть вынужденным — частные клиники не приветствуют пациентов со сложными формами заболевания, патологиями и состояниями, требующими неотложной помощи, опасаясь претензий и судебных исков. Валерий Хаютин, директор медицинского центра «Гармония»: «Это мировая практика. Во всех странах сложилось разделение функций — частные клиники занимаются профилактикой и плановой госпитализацией, а срочная помощь остается прерогативой государства».
Некоторые клиники не отказываются принимать пациентов с острыми состояниями, хотя признают, что появление таких больных может нарушить распорядок больницы. Валерий Малышев, председатель совета директоров многопрофильной клиники «Здоровье 365»: «Отказы связаны с заболеваниями, лечить которые мы не имеем права. Недавно, в разгар эпидемии гриппа, к нам обратилась женщина в тяжелом состоянии — с температурой 39. Томограф показал сливную двустороннюю пневмонию. Мы положили ее в дневной стационар, оказали первую помощь, а затем перевели в реанимацию больницы № 7. Могли бы оставить у себя, но тогда нам пришлось бы закрыть стационар, где должны лежать плановые больные, и лечить только эту женщину».
Создать поток пациентов
По словам г-жи Колотовой, в 1990-е гг., когда финансирование здравоохранения было скудным, в систему государственной медицинской помощи допустили 16 частных организаций. Их деятельность осуществляется за счет средств из бюджета ТФОМС и из бюджетов города и области. Но механизм распространения этой практики на другие частные компании отсутствует. В 2008 г. свердловскому УФАС уже приходилось помогать частным уральским клиникам («Бабуру», «Гармонии», «Профессорской Плюс» и др.) в борьбе за деньги ТФОМС. Татьяна Колотова: «Рассматривая отказы в допуске, мы пришли к выводу — если частная медицинская организация не рассчитывает на финансирование из бюджета, то для работы в государственной программе ей достаточно договора со страховой медицинской организацией. А фирмы, претендующие на бюджетные деньги, должны участвовать в конкурсе в соответствии с ФЗ № 94».
В кризис, когда уральские предприятия сократили корпоративные программы по ДМС сотрудников, составлявшие 90% портфеля страховых компаний, работой в системе обязательного медицинского страхования (ОМС) заинтересовались все частные медицинские центры. Г-н Воробьев: «Частной клинике необходим гарантированный заказ на медицинские услуги со стороны государства, со стороны фонда медицинского страхования. Это серьезный, большой, хороший рынок, куда, конечно, многие стремятся. Там низкие тарифы, там трудности работы со страховыми компаниями, там куча всяких проблем, но эти вопросы можно решить. Поэтому мы рассчитываем работать на рынке обязательного медицинского страхования».
Получить бюджетные средства проще медицинским центрам с узкой специализацией — за услуги, которые государственные больницы не оказывают. В Екатеринбурге бюджет оплачивает операции по экстракорпоральному оплодотворению, которые делает центр репродуктивных технологий «Партус», онкологические операции в клинике «Здоровье 365», кардиохирургические и нейрохирургические операции в городской больнице № 41 и др. Клинический институт Мозга, практикующий диагностику и реабилитацию больных после острых неврологических заболеваний (инсульт и черепно-мозговая травма), в разные годы зарабатывал на программе ОМС от 70 до 90% всех денег. Весной 2009 г., когда институту пришлось освободить арендуемые площади в ГКБ № 40, в Минздрав Свердловской области пришло письмо из ФСБ с вопросом, дадут ли уникальному медицинскому учреждению возможность работать. Минздрав заверил, что да.
Главная сложность в том, что государственных денег становится все меньше. Первую половину 2009 г. областной ТФОМС использовал для расчетов с ЛПУ 1,5 млрд руб. собственных резервов и резервов страховых компаний. На второе полугодие (после сокращений всех издержек) у фонда остался дефицит в 900 млн руб. Каким будет финансирование в 2010 г., пока неизвестно. Если денег не хватит государственным больницам, частные медицинские центры могут не получить ничего. Г-н Белкин: «Мы готовы к тому, что в 2010 г. государство прекратит финансирование наших услуг. В этом случае мы проведем реструктуризацию, откажемся от социальных программ и займемся только коммерцией. Хотя интуиция мне подсказывает, что такого не должно случиться».
Наказание за ошибки
По данным Первой общероссийской ассоциации врачей частной практики, отделение которой в Екатеринбурге возглавляет директор центра «Бабур» Игорь Иваненко, растущий рынок платных услуг активизировал работу адвокатов, специализирующихся на исках к частнопрактикующим врачам и медицинским учреждениям. Большая часть претензий обычно касается практики хирургов и стоматологов. При этом юристы, подающие жалобы от лица клиента, опираются не на нормы медицинского права, а на Конституцию РФ и закон о защите прав потребителей и пользуются несовершенством формулировок, допускающих разные толкования. В некоторых случаях частной клинике проще заплатить требуемую сумму, чем доказывать свою правоту, особенно если истец грозит передать информацию в СМИ. Г-н Хаютин: «Медицина — зона повышенного риска. Человек смертен, а врачи не всесильны, и даже опытные специалисты могут допустить ошибку. Но пациент считает, что его обязаны вылечить, даже если он поступил в клинику в таком состоянии, когда сделать ничего уже нельзя. Такова психология человека, который платит деньги».
В научных трудах по медицине, изданных в нашей стране, можно найти 68 формулировок, объясняющих, что такое профессиональная ошибка врача. Единого определения в российском законодательстве нет, и юристы, которые знают много страшных историй, этим термином обычно не пользуются. Максим Колесников, председатель коллегии адвокатов «Частное право»: «К нам пару раз обращались люди, пострадавшие от докторов. Одной женщине в частной клинике увеличили размер груди. После осложнений, связанных с отторжением имплантатов, обе груди пришлось ампутировать. Мы объяснили ей судебную перспективу — дело можно выиграть, но сумма компенсации за моральный ущерб будет неадекватна перенесенным страданиям».
Дела о врачебных ошибках относят к категории трудных — решение суда зависит от заключения медицинских экспертов, которые редко усматривают связь между действиями врача и негативными последствиями лечения. По мнению юристов, выигрывает та сторона, у которой больше связей в медицинских кругах. Андрей Белкин: «Для того чтобы появилась юридическая практика по искам к частным клиникам, нужна независимая экспертиза, которой в Екатеринбурге реально нет. Зато есть мощное медицинское лобби. И пока это так, 90% судебных дел бесперспективны». Того же мнения придерживается и Дмитрий Вершинин, депутат Свердловской областной думы: «Пациент совершенно незащищен, поскольку сведения о том, какой диагноз ему поставили, как его лечили, какие лекарства назначали, находятся у врачей и считаются собственностью клиники. Получить на руки медицинскую карточку крайне сложно. И если пострадавший подает в суд, доказательства обычно пропадают. По большому счету, с пациентом могут сделать что угодно, ему лишь остается верить, что врач будет следовать заповеди «Не навреди».
Сами врачи, впрочем, убеждены, что противопоставление норм права и морали в регулировании их отношений с пациентами недопустимо.
Мифы о частной медицине
Миф № 1. В частных больницах работает более квалифицированный персонал
Большинство частных учреждений — небольшие. Их создали врачи, работавшие прежде в государственных и муниципальных больницах. Переход к частному предпринимательству не способствовал повышению их квалификации. Открыв собственный бизнес, они стали оказывать населению ограниченный набор услуг, не относящихся к разряду высокотехнологичных.
За время существования платной медицины появился и контингент врачей, никогда не работавших в государственных и муниципальных больницах, т. е. в учреждениях, на базе которых ведутся научные исследования. Квалификация таких специалистов ограничена практикой частных клиник, где сложные случаи обычно не лечат.
Укомплектовать штат квалифицированными врачами и организовать подготовку собственных смогли медицинские центры (специализированные и многопрофильные), работающие на рынке более десяти лет.
Миф № 2. В частных больницах нет очередей
Даже если график работы врачей расписан с утра до вечера, медицинские центры стараются не отказывать новым пациентам в приеме, опасаясь, что те уйдут к конкурентам (исключение — стоматологические клиники, где уплотнить график невозможно). Очереди создают и сами врачи, принимающие своих знакомых или клиентов, которые расплачиваются наличными.
В крупных клиниках, где порядка больше, консультационный прием врача проходит по расписанию, а вспомогательные процедуры (забор анализов, кардиограмма, рентген) — в порядке живой очереди. Иногда частные клиники становятся заложниками собственных правил — если время приема истекло, а у пациента остались вопросы, врач не может указать ему на дверь.
Мифы о частной медицине
Миф № 3. Частные больницы предоставляют услуги более высокого качества
Качество услуги зависит от квалификации врачей и класса медицинской техники. В условиях демпинга государственных и муниципальных больниц большинство медицинских центров, работающих в среднем ценовом сегменте, не могут платить врачам высокие гонорары и приобретать дорогостоящее оборудование. Их услуги зачастую уступают по качеству предложениям государственных больниц. При этом многие частные медицинские компании позиционируют себя как заведения европейского уровня.
Миф № 4. Врачи частных клиник реже ошибаются
Распространено мнение, что ошибки допускают врачи государственных (муниципальных) поликлиник и больниц, поскольку им приходится обследовать больше пациентов. Тогда как врачи частных клиник, тратящие на прием по 40-60 минут, оценивают состояние больного более объективно. Однако нет достоверной статистики, подтверждающей, что в частных клиниках процент врачебных ошибок ниже.
Мифы о частной медицине
Миф № 5. В частных больницах хорошо развита диагностика
Одна из проблем частных клиник — гипердиагностика (ошибочное заключение о болезни или ее осложнениях). В ряде случаев симптомы болезни выражены слабее, чем указывается в заключении, либо их нет вовсе. В переводе на бытовой язык гипердиагностика означает, что врач перестраховывается. Гипердиагностика распространена у педиатров и в лечебных учреждениях со специализацией в гинекологии и урологии. Зачастую неправильный диагноз — возможность получить с пациента больше денег. В первую очередь это касается частных медицинских центров, где зарплата врачей зависит от стоимости назначенных ими процедур.
Плачу домашним врачам
Андрей Рожков собственник компании «Урал Грин»
К выбору лечебного учреждения я подхожу дифференцированно. Если необходимо обследование, выясняю, какой техникой располагает медицинский центр. Когда речь идет о лечении, важна репутация врача. Обычно то и другое взаимосвязано — хороший специалист не будет работать на старом оборудовании.
Сейчас медицинские центры предлагают услуги менеджеров, которые могут контролировать процесс лечения. Но как проверить, озабочен этот человек моим здоровьем или просто зарабатывает деньги для больницы? Правильно ли он понимает рекомендации коллег?
Поэтому мной и моими домашними занимается семейный врач. Детей наблюдает педиатр. Это частнопрактикующие специалисты. Они работают как врачи общей практики — ведут истории болезней, видят все процессы в динамике. Если появляется проблема, ищут лучшего специалиста для консультации. Договариваются о времени приема в больнице. Могут оспорить назначение, если сочтут его неправильным.
Они работают с нами давно — мы им доверяем.
Ошибки врачей: три случая, когда мы добились компенсации в суде
Владимир Винницкий председатель президиума Свердловской областной экономической коллегии адвокатов
Позвоночник
Ездили мы с сыновьями в Инсбрук (Австрия) кататься на лыжах, младший Андрей неудачно прыгнул и получил компрессионный перелом позвоночника. А в этом городе — лучшая в Европе костоправная больница. Привезли нас туда на скорой помощи за $300 (хотя была медицинская страховка). Андрея положили в палату, сделали рентген, cказали — пусть полежит. Через три дня выписали — повреждения, дескать, незначительные, ходить может, а прыгать и кататься на лыжах нежелательно. За услуги взяли еще $3 тыс.
Мы вернулись домой. Рентгеновский снимок привезли с собой. О случае в Инсбруке я рассказал главному рентгенологу областной детской больницы. Тот посмотрел снимок и говорит: «Никакого перелома не нахожу».
Чтобы уже во всем разобраться, повезли Андрея к нему. Аппарат там, конечно, скромнее, но однозначно высветил перелом. Правда, совсем не тех позвонков, на которые указали австрийцы. Знакомый специалист сказала: «Ходить ему нельзя, только лежать, да и то на растяжке!» Так он три месяца с гирями и пролежал.
Вот вам и лучшая в Европе клиника.
Зубы
Лечил я как-то зубы в одной стоматологической клинике. Ходил довольно долго, и всякий раз мне предлагали что-то новое. Сумма счета перевалила за 80 тыс. руб. Думал, скоро уже закончат. Но в очередной визит врач объяснил, что половину зубов нужно подпилить и поставить коронки. Тут мое терпение лопнуло. «Изложите в письменном виде, что вы еще хотите делать с моим ртом», — говорю. Они все подробно написали. С этой бумажкой я отправился в другую стоматологию, где мне объяснили, что налицо гипердиагностика — половина указанных манипуляций вообще не нужна. И еще выяснилось, что мне один зуб вырвали напрасно (чем-то он им не понравился). В новой клинике мне ничего подпиливать не стали, поставили две накладки — до сих пор с ними хожу.
Нос
У младшего сына что-то случилось с носом — дышать не мог, голова болела. Он записался на прием в известную платную клинику. Там ему сделали снимок, сказали: «Ничего страшного, вот вам капли, чтобы сосуды сузились, — тогда и дышать будет хорошо, и голова болеть перестанет». Когда я об этом узнал, сразу понял, в чем дело. В тот же вечер я отвез сына в больницу, где ему вскрыли и почистили носовые пазухи. Сказали, что еще несколько часов — и гной попал бы в мозг, а тогда пришлось бы делать трепанацию черепа.
Заработать на медицинских услугах
Игорь Черноголов президент компании «Пенетрон-Россия»
Мы открыли в Москве VIP-клинику «Мастерская здоровья», использующую методики казахского целителя Абая Емши. Он лечит заболевания позвоночника и опорно-двигательного аппарата. 40-минутная процедура массажа обойдется клиенту примерно в 5 тыс. руб. Из оборудования нужна только кушетка. Доктор за эти 40 минут получит 300 руб. Услуга получается прибыльной. В московской клинике, которая уже работает, точка безубыточности наступит через четыре месяца, когда наберем необходимое число клиентов. При затратах 1 млн руб. в месяц мы планируем зарабатывать 5-6 млн руб.
Если в Москве все пойдет по плану, в начале 2010 г. станем развивать сеть клиник в Екатеринбурге. Здесь уже много желающих поучаствовать в бизнесе деньгами и помещениями. Областной Минздрав нас поддерживает. Когда число клиник увеличится, цены на лечение можно будет снизить. Сейчас Абаю Емши осталось воспитать учеников — в Москве он уже набрал группу. На очереди — другие города. Топ-10 болезней бизнес-элиты
1| Гипертоническая болезнь и ее осложнения
2| Остеохондроз
3| Синдром хронической усталости
4| Депрессия
5| Головная боль напряжения
6| Ишемическая болезнь сердца
7| Нарушение сна
8| Церебрально-васкулярная болезнь
9| Болезни органов зрения
10| Язвенная болезнь желудка
Источник: «ДК». У нас и за границей
Александр Черкашин совладелец Комбината мясной гастрономии
В прошлом году, отдыхая в Турции, я почувствовал сильную боль — хоть на стенку лезь. Пришлось вызвать скорую и отправиться в ближайшую больницу. Честно говоря, я не ожидал, что у турок медицина на таком уровне — нам до них далеко. Доктор обследовал меня за 15 минут. Сделали все анализы. Оказалось — в почке камень, находится рядом с позвоночником, дробить нельзя. Надо пить воду, прыгать и ждать, когда выйдет. На сутки я остался там, условия великолепные — питание, сервис и все остальное. В палате могут ночевать родственники.
Через неделю вернулся в Екатеринбург. Пошел сдаваться в городскую больницу. Было межсезонье, когда на улице уже холодно, а отопление еще не включили. В рентгеновском кабинете при температуре +14°С меня уложили голой спиной на железный стол. Объяснили, что одеял на всех не напасти. Два дня не могли найти камень, пока я не принес турецкий снимок.
В общем, врачи в этой больнице хорошие, а организация процессов — так себе. Большая неповоротливая структура. Лечиться там мне больше не хочется. Хотя, может быть, и придется — никогда не знаешь, куда тебя привезет скорая.
Игорь Ковпак президент группы компаний «Супермаркет «Кировский»
В Цюрихе у меня заболело сердце (так я думал). Служащие отеля вызвали скорую, и меня увезли в клинику. Там быстро сделали все анализы и обследования, включая кардиограмму. Отправили в палату. Я лежал на спине, не мог повернуться ни на правый бок, ни на левый. Думал, пришел конец — умру один на чужбине.
Утром дозвонился до своего врача в Екатеринбурге. Описал ему все симптомы. Он начал давать команды: сделай так, сделай этак. Выслушал мои ответы и говорит: «С тобой все нормально, можешь отправляться домой». — «Как — домой? Я же умираю» Он настаивает — ничего с тобой не случится, долетишь в целости.
Ладно, я написал расписку, что претензий к клинике не имею, и отправился в аэропорт. Добрался, честно говоря, с трудом. В Екатеринбурге врач мне все объяснил. Оказалось, у меня просто защемило сердечную мышцу, когда я тяжелый чемодан поднимал. Умирать не пришлось. Изучаю диагнозы врачей
Дмитрий Ермаков коммерческий директор компании «Принтэксперт»
Чаще всего я пользуюсь услугами медицинских учреждений в России и в Германии. В Екатеринбурге и в Челябинске обычно посещаю государственные и муниципальные больницы, которые тоже оказывают платные услуги.
Для меня главное в выборе медицинского центра— это рекомендация сестры, кандидата медицинских наук. А она, в свою очередь, выбирает специалистов, наиболее зарекомендовавших себя в конкретной области медицины. При этом часто бывает, что диагностика и анализы— в одном месте, а специалисты и лечение— в другом. Выбор места для диагностики определяет уровень технологий.
Раз в год я стараюсь проходить комплексное обследование— МРТ всего тела и сосудов, а также комплексный анализ крови. Иногда что-то еще. Здесь для меня важнее доступность услуги— цена и возможность сделать все за один прием.
Средние годовые затраты на медицину у меня примерно 2-3 тыс. евро. Естественно, есть тенденция их роста с возрастом.
В диагнозах, которые ставят врачи, пытаюсь разобраться по специализированной литературе в Интернете (источники в первую очередь англоязычные). Серьезных статей, написанных популярным языком, к сожалению, нет.
Негативного опыта в лечении у меня не было, но часто слышу об этом от друзей и знакомых. На мой взгляд, есть связь между заинтересованностью медиков и результатами лечения. Хватает и дилетантов-недоучек.
В кризисном 2009 г. в Екатеринбурге появились два частных медицинских центра — «Здоровье 365» и «УГМК-Здоровье», а «Доктор Плюс», работающий с 2007 г., открыл собственный травмпункт и станцию скорой помощи. О том, что рынок медицинских услуг будет развиваться в этом направлении, эксперты говорили с начала 2000-х гг. Тогда появлению многофункциональных клиник мешали два обстоятельства — отсутствие инвесторов, готовых финансировать проекты с большим сроком окупаемости, и менеджеров, способных эти проекты осуществить. Андрей Белкин, директор Клинического института Мозга: «Мы предлагали заинтересованным бизнесменам масштабные проекты, у которых период безубыточности наступал через 3-5 лет, а возврат вложенных денег начинался еще позже. Они спрашивали: «Какая тут выгода, если по депозиту можно получить большую ставку?» — и уходили».
Рынок медицинских услуг формировали либо доктора-энтузиасты, не всегда представлявшие, какие расходы ведут к прибыли, либо врачи-функционеры, которые опирались на административный ресурс. Узким специалистам — стоматологам и гинекологам — благодаря низкому барьеру входа на рынок начинать бизнес было проще (по данным агентства Discovery Research Group, на долю стоматологических клиник сегодня приходится 60% российского рынка медицинских услуг, на долю гинекологических — 20%).
По оценкам экспертов, до кризиса объем платных услуг — кассовые платежи медицинским учреждениям, рынок добровольного медицинского страхования (ДМС) и теневой сектор — ежегодно увеличивался на 25-30%. К 2009 г. инфраструктура частных медицинских учреждений в Екатеринбурге и Свердловской области в основном сложилась. Лицензии на оказание медицинских услуг получили 468 предприятий — от частнопрактикующих врачей до крупных центров с собственными поликлиниками и стационарами.
По общему мнению, человек, которому хватает денег на лечение в частных клиниках, в 90% случаев может обойтись без государственной медицины. Исключения касаются сложных кардио-, нейрохирургических и онкологических операций, большую часть которых делают в государственных больницах. Монополией государства остается трансплантация органов и помощь при родах (хотя в Москве и Санкт-Петербурге частные роддома уже работают).
Большую часть потенциальных клиентов частных медицинских центров перехватывают государственные и муниципальные больницы. По мнению экспертов, на их долю приходится основной объем платных услуг — в своих расценках лечебно-профилактические учреждения (ЛПУ) могут не учитывать арендную плату, амортизацию техники и некоторые другие статьи затрат. Такую практику, сложившуюся в 1990-е гг., называют государственным демпингом. По словам Татьяны Колотовой, руководителя УФАС Свердловской области, многолетняя борьба ее ведомства с демпингом государственных больниц результатов не принесла: «Суды первой инстанции били нам по рукам, говоря, что закон о конкуренции не распространяется на правоотношения в сфере медицинского обслуживания населения. Но законы менялись, и менялось понимание процессов, происходящих в экономике. Теперь ни у кого не вызывает сомнений, что ЛПУ, которые покупают оборудование и делают ремонты за счет бюджетных денег, легко побеждают частные организации в ценовой конкуренции».
В активе многофункциональных центров — владельцы компаний среднего и крупного бизнеса, готовые платить значительные суммы за экономию времени, сервис и клиентоориентированность. Ежегодно каждый из них оставляет в кассе клиники 5-10 тыс. евро. Однако, получив такого пациента, центр не всегда может его удержать. По наблюдениям участников рынка, даже самые лояльные потребители медицинских услуг убеждены, что сильная сторона частных больниц — сервис и новые технологии, а государственных — многолетняя практика, преемственность и традиции. Это подтверждают и руководители частных центров. Они уверены, что специалисты, которым не довелось поработать в крупных государственных больницах, быстро теряют квалификацию.
Пациент склонен больше доверять государственной медицине в тех случаях, когда исход лечения неочевиден. Артур Воробьев, главный врач клиники «УГМК-Здоровье»: «Если человеку предстоит серьезная операция, он будет ждать своей очереди в государственной или муниципальной больнице, полагая, что частным медицинским центрам, работающим на рынке несколько лет, не хватает опыта. Мы пытаемся сейчас эту психологию менять — объясняем, что формат многопрофильной клиники позволяет выполнять самые сложные хирургические вмешательства и у нас есть все технические, санитарные и прочие условия для выхаживания пациентов, готовых оплачивать свое лечение».
Обращение в государственную больницу может быть вынужденным — частные клиники не приветствуют пациентов со сложными формами заболевания, патологиями и состояниями, требующими неотложной помощи, опасаясь претензий и судебных исков. Валерий Хаютин, директор медицинского центра «Гармония»: «Это мировая практика. Во всех странах сложилось разделение функций — частные клиники занимаются профилактикой и плановой госпитализацией, а срочная помощь остается прерогативой государства».
Некоторые клиники не отказываются принимать пациентов с острыми состояниями, хотя признают, что появление таких больных может нарушить распорядок больницы. Валерий Малышев, председатель совета директоров многопрофильной клиники «Здоровье 365»: «Отказы связаны с заболеваниями, лечить которые мы не имеем права. Недавно, в разгар эпидемии гриппа, к нам обратилась женщина в тяжелом состоянии — с температурой 39. Томограф показал сливную двустороннюю пневмонию. Мы положили ее в дневной стационар, оказали первую помощь, а затем перевели в реанимацию больницы № 7. Могли бы оставить у себя, но тогда нам пришлось бы закрыть стационар, где должны лежать плановые больные, и лечить только эту женщину».
Создать поток пациентов
По словам г-жи Колотовой, в 1990-е гг., когда финансирование здравоохранения было скудным, в систему государственной медицинской помощи допустили 16 частных организаций. Их деятельность осуществляется за счет средств из бюджета ТФОМС и из бюджетов города и области. Но механизм распространения этой практики на другие частные компании отсутствует. В 2008 г. свердловскому УФАС уже приходилось помогать частным уральским клиникам («Бабуру», «Гармонии», «Профессорской Плюс» и др.) в борьбе за деньги ТФОМС. Татьяна Колотова: «Рассматривая отказы в допуске, мы пришли к выводу — если частная медицинская организация не рассчитывает на финансирование из бюджета, то для работы в государственной программе ей достаточно договора со страховой медицинской организацией. А фирмы, претендующие на бюджетные деньги, должны участвовать в конкурсе в соответствии с ФЗ № 94».
В кризис, когда уральские предприятия сократили корпоративные программы по ДМС сотрудников, составлявшие 90% портфеля страховых компаний, работой в системе обязательного медицинского страхования (ОМС) заинтересовались все частные медицинские центры. Г-н Воробьев: «Частной клинике необходим гарантированный заказ на медицинские услуги со стороны государства, со стороны фонда медицинского страхования. Это серьезный, большой, хороший рынок, куда, конечно, многие стремятся. Там низкие тарифы, там трудности работы со страховыми компаниями, там куча всяких проблем, но эти вопросы можно решить. Поэтому мы рассчитываем работать на рынке обязательного медицинского страхования».
Получить бюджетные средства проще медицинским центрам с узкой специализацией — за услуги, которые государственные больницы не оказывают. В Екатеринбурге бюджет оплачивает операции по экстракорпоральному оплодотворению, которые делает центр репродуктивных технологий «Партус», онкологические операции в клинике «Здоровье 365», кардиохирургические и нейрохирургические операции в городской больнице № 41 и др. Клинический институт Мозга, практикующий диагностику и реабилитацию больных после острых неврологических заболеваний (инсульт и черепно-мозговая травма), в разные годы зарабатывал на программе ОМС от 70 до 90% всех денег. Весной 2009 г., когда институту пришлось освободить арендуемые площади в ГКБ № 40, в Минздрав Свердловской области пришло письмо из ФСБ с вопросом, дадут ли уникальному медицинскому учреждению возможность работать. Минздрав заверил, что да.
Главная сложность в том, что государственных денег становится все меньше. Первую половину 2009 г. областной ТФОМС использовал для расчетов с ЛПУ 1,5 млрд руб. собственных резервов и резервов страховых компаний. На второе полугодие (после сокращений всех издержек) у фонда остался дефицит в 900 млн руб. Каким будет финансирование в 2010 г., пока неизвестно. Если денег не хватит государственным больницам, частные медицинские центры могут не получить ничего. Г-н Белкин: «Мы готовы к тому, что в 2010 г. государство прекратит финансирование наших услуг. В этом случае мы проведем реструктуризацию, откажемся от социальных программ и займемся только коммерцией. Хотя интуиция мне подсказывает, что такого не должно случиться».
Наказание за ошибки
По данным Первой общероссийской ассоциации врачей частной практики, отделение которой в Екатеринбурге возглавляет директор центра «Бабур» Игорь Иваненко, растущий рынок платных услуг активизировал работу адвокатов, специализирующихся на исках к частнопрактикующим врачам и медицинским учреждениям. Большая часть претензий обычно касается практики хирургов и стоматологов. При этом юристы, подающие жалобы от лица клиента, опираются не на нормы медицинского права, а на Конституцию РФ и закон о защите прав потребителей и пользуются несовершенством формулировок, допускающих разные толкования. В некоторых случаях частной клинике проще заплатить требуемую сумму, чем доказывать свою правоту, особенно если истец грозит передать информацию в СМИ. Г-н Хаютин: «Медицина — зона повышенного риска. Человек смертен, а врачи не всесильны, и даже опытные специалисты могут допустить ошибку. Но пациент считает, что его обязаны вылечить, даже если он поступил в клинику в таком состоянии, когда сделать ничего уже нельзя. Такова психология человека, который платит деньги».
В научных трудах по медицине, изданных в нашей стране, можно найти 68 формулировок, объясняющих, что такое профессиональная ошибка врача. Единого определения в российском законодательстве нет, и юристы, которые знают много страшных историй, этим термином обычно не пользуются. Максим Колесников, председатель коллегии адвокатов «Частное право»: «К нам пару раз обращались люди, пострадавшие от докторов. Одной женщине в частной клинике увеличили размер груди. После осложнений, связанных с отторжением имплантатов, обе груди пришлось ампутировать. Мы объяснили ей судебную перспективу — дело можно выиграть, но сумма компенсации за моральный ущерб будет неадекватна перенесенным страданиям».
Дела о врачебных ошибках относят к категории трудных — решение суда зависит от заключения медицинских экспертов, которые редко усматривают связь между действиями врача и негативными последствиями лечения. По мнению юристов, выигрывает та сторона, у которой больше связей в медицинских кругах. Андрей Белкин: «Для того чтобы появилась юридическая практика по искам к частным клиникам, нужна независимая экспертиза, которой в Екатеринбурге реально нет. Зато есть мощное медицинское лобби. И пока это так, 90% судебных дел бесперспективны». Того же мнения придерживается и Дмитрий Вершинин, депутат Свердловской областной думы: «Пациент совершенно незащищен, поскольку сведения о том, какой диагноз ему поставили, как его лечили, какие лекарства назначали, находятся у врачей и считаются собственностью клиники. Получить на руки медицинскую карточку крайне сложно. И если пострадавший подает в суд, доказательства обычно пропадают. По большому счету, с пациентом могут сделать что угодно, ему лишь остается верить, что врач будет следовать заповеди «Не навреди».
Сами врачи, впрочем, убеждены, что противопоставление норм права и морали в регулировании их отношений с пациентами недопустимо.
Мифы о частной медицине
Миф № 1. В частных больницах работает более квалифицированный персонал
Большинство частных учреждений — небольшие. Их создали врачи, работавшие прежде в государственных и муниципальных больницах. Переход к частному предпринимательству не способствовал повышению их квалификации. Открыв собственный бизнес, они стали оказывать населению ограниченный набор услуг, не относящихся к разряду высокотехнологичных.
За время существования платной медицины появился и контингент врачей, никогда не работавших в государственных и муниципальных больницах, т. е. в учреждениях, на базе которых ведутся научные исследования. Квалификация таких специалистов ограничена практикой частных клиник, где сложные случаи обычно не лечат.
Укомплектовать штат квалифицированными врачами и организовать подготовку собственных смогли медицинские центры (специализированные и многопрофильные), работающие на рынке более десяти лет.
Миф № 2. В частных больницах нет очередей
Даже если график работы врачей расписан с утра до вечера, медицинские центры стараются не отказывать новым пациентам в приеме, опасаясь, что те уйдут к конкурентам (исключение — стоматологические клиники, где уплотнить график невозможно). Очереди создают и сами врачи, принимающие своих знакомых или клиентов, которые расплачиваются наличными.
В крупных клиниках, где порядка больше, консультационный прием врача проходит по расписанию, а вспомогательные процедуры (забор анализов, кардиограмма, рентген) — в порядке живой очереди. Иногда частные клиники становятся заложниками собственных правил — если время приема истекло, а у пациента остались вопросы, врач не может указать ему на дверь.
Мифы о частной медицине
Миф № 3. Частные больницы предоставляют услуги более высокого качества
Качество услуги зависит от квалификации врачей и класса медицинской техники. В условиях демпинга государственных и муниципальных больниц большинство медицинских центров, работающих в среднем ценовом сегменте, не могут платить врачам высокие гонорары и приобретать дорогостоящее оборудование. Их услуги зачастую уступают по качеству предложениям государственных больниц. При этом многие частные медицинские компании позиционируют себя как заведения европейского уровня.
Миф № 4. Врачи частных клиник реже ошибаются
Распространено мнение, что ошибки допускают врачи государственных (муниципальных) поликлиник и больниц, поскольку им приходится обследовать больше пациентов. Тогда как врачи частных клиник, тратящие на прием по 40-60 минут, оценивают состояние больного более объективно. Однако нет достоверной статистики, подтверждающей, что в частных клиниках процент врачебных ошибок ниже.
Мифы о частной медицине
Миф № 5. В частных больницах хорошо развита диагностика
Одна из проблем частных клиник — гипердиагностика (ошибочное заключение о болезни или ее осложнениях). В ряде случаев симптомы болезни выражены слабее, чем указывается в заключении, либо их нет вовсе. В переводе на бытовой язык гипердиагностика означает, что врач перестраховывается. Гипердиагностика распространена у педиатров и в лечебных учреждениях со специализацией в гинекологии и урологии. Зачастую неправильный диагноз — возможность получить с пациента больше денег. В первую очередь это касается частных медицинских центров, где зарплата врачей зависит от стоимости назначенных ими процедур.
Плачу домашним врачам
Андрей Рожков собственник компании «Урал Грин»
К выбору лечебного учреждения я подхожу дифференцированно. Если необходимо обследование, выясняю, какой техникой располагает медицинский центр. Когда речь идет о лечении, важна репутация врача. Обычно то и другое взаимосвязано — хороший специалист не будет работать на старом оборудовании.
Сейчас медицинские центры предлагают услуги менеджеров, которые могут контролировать процесс лечения. Но как проверить, озабочен этот человек моим здоровьем или просто зарабатывает деньги для больницы? Правильно ли он понимает рекомендации коллег?
Поэтому мной и моими домашними занимается семейный врач. Детей наблюдает педиатр. Это частнопрактикующие специалисты. Они работают как врачи общей практики — ведут истории болезней, видят все процессы в динамике. Если появляется проблема, ищут лучшего специалиста для консультации. Договариваются о времени приема в больнице. Могут оспорить назначение, если сочтут его неправильным.
Они работают с нами давно — мы им доверяем.
Ошибки врачей: три случая, когда мы добились компенсации в суде
Владимир Винницкий председатель президиума Свердловской областной экономической коллегии адвокатов
Позвоночник
Ездили мы с сыновьями в Инсбрук (Австрия) кататься на лыжах, младший Андрей неудачно прыгнул и получил компрессионный перелом позвоночника. А в этом городе — лучшая в Европе костоправная больница. Привезли нас туда на скорой помощи за $300 (хотя была медицинская страховка). Андрея положили в палату, сделали рентген, cказали — пусть полежит. Через три дня выписали — повреждения, дескать, незначительные, ходить может, а прыгать и кататься на лыжах нежелательно. За услуги взяли еще $3 тыс.
Мы вернулись домой. Рентгеновский снимок привезли с собой. О случае в Инсбруке я рассказал главному рентгенологу областной детской больницы. Тот посмотрел снимок и говорит: «Никакого перелома не нахожу».
Чтобы уже во всем разобраться, повезли Андрея к нему. Аппарат там, конечно, скромнее, но однозначно высветил перелом. Правда, совсем не тех позвонков, на которые указали австрийцы. Знакомый специалист сказала: «Ходить ему нельзя, только лежать, да и то на растяжке!» Так он три месяца с гирями и пролежал.
Вот вам и лучшая в Европе клиника.
Зубы
Лечил я как-то зубы в одной стоматологической клинике. Ходил довольно долго, и всякий раз мне предлагали что-то новое. Сумма счета перевалила за 80 тыс. руб. Думал, скоро уже закончат. Но в очередной визит врач объяснил, что половину зубов нужно подпилить и поставить коронки. Тут мое терпение лопнуло. «Изложите в письменном виде, что вы еще хотите делать с моим ртом», — говорю. Они все подробно написали. С этой бумажкой я отправился в другую стоматологию, где мне объяснили, что налицо гипердиагностика — половина указанных манипуляций вообще не нужна. И еще выяснилось, что мне один зуб вырвали напрасно (чем-то он им не понравился). В новой клинике мне ничего подпиливать не стали, поставили две накладки — до сих пор с ними хожу.
Нос
У младшего сына что-то случилось с носом — дышать не мог, голова болела. Он записался на прием в известную платную клинику. Там ему сделали снимок, сказали: «Ничего страшного, вот вам капли, чтобы сосуды сузились, — тогда и дышать будет хорошо, и голова болеть перестанет». Когда я об этом узнал, сразу понял, в чем дело. В тот же вечер я отвез сына в больницу, где ему вскрыли и почистили носовые пазухи. Сказали, что еще несколько часов — и гной попал бы в мозг, а тогда пришлось бы делать трепанацию черепа.
Заработать на медицинских услугах
Игорь Черноголов президент компании «Пенетрон-Россия»
Мы открыли в Москве VIP-клинику «Мастерская здоровья», использующую методики казахского целителя Абая Емши. Он лечит заболевания позвоночника и опорно-двигательного аппарата. 40-минутная процедура массажа обойдется клиенту примерно в 5 тыс. руб. Из оборудования нужна только кушетка. Доктор за эти 40 минут получит 300 руб. Услуга получается прибыльной. В московской клинике, которая уже работает, точка безубыточности наступит через четыре месяца, когда наберем необходимое число клиентов. При затратах 1 млн руб. в месяц мы планируем зарабатывать 5-6 млн руб.
Если в Москве все пойдет по плану, в начале 2010 г. станем развивать сеть клиник в Екатеринбурге. Здесь уже много желающих поучаствовать в бизнесе деньгами и помещениями. Областной Минздрав нас поддерживает. Когда число клиник увеличится, цены на лечение можно будет снизить. Сейчас Абаю Емши осталось воспитать учеников — в Москве он уже набрал группу. На очереди — другие города. Топ-10 болезней бизнес-элиты
1| Гипертоническая болезнь и ее осложнения
2| Остеохондроз
3| Синдром хронической усталости
4| Депрессия
5| Головная боль напряжения
6| Ишемическая болезнь сердца
7| Нарушение сна
8| Церебрально-васкулярная болезнь
9| Болезни органов зрения
10| Язвенная болезнь желудка
Источник: «ДК». У нас и за границей
Александр Черкашин совладелец Комбината мясной гастрономии
В прошлом году, отдыхая в Турции, я почувствовал сильную боль — хоть на стенку лезь. Пришлось вызвать скорую и отправиться в ближайшую больницу. Честно говоря, я не ожидал, что у турок медицина на таком уровне — нам до них далеко. Доктор обследовал меня за 15 минут. Сделали все анализы. Оказалось — в почке камень, находится рядом с позвоночником, дробить нельзя. Надо пить воду, прыгать и ждать, когда выйдет. На сутки я остался там, условия великолепные — питание, сервис и все остальное. В палате могут ночевать родственники.
Через неделю вернулся в Екатеринбург. Пошел сдаваться в городскую больницу. Было межсезонье, когда на улице уже холодно, а отопление еще не включили. В рентгеновском кабинете при температуре +14°С меня уложили голой спиной на железный стол. Объяснили, что одеял на всех не напасти. Два дня не могли найти камень, пока я не принес турецкий снимок.
В общем, врачи в этой больнице хорошие, а организация процессов — так себе. Большая неповоротливая структура. Лечиться там мне больше не хочется. Хотя, может быть, и придется — никогда не знаешь, куда тебя привезет скорая.
Игорь Ковпак президент группы компаний «Супермаркет «Кировский»
В Цюрихе у меня заболело сердце (так я думал). Служащие отеля вызвали скорую, и меня увезли в клинику. Там быстро сделали все анализы и обследования, включая кардиограмму. Отправили в палату. Я лежал на спине, не мог повернуться ни на правый бок, ни на левый. Думал, пришел конец — умру один на чужбине.
Утром дозвонился до своего врача в Екатеринбурге. Описал ему все симптомы. Он начал давать команды: сделай так, сделай этак. Выслушал мои ответы и говорит: «С тобой все нормально, можешь отправляться домой». — «Как — домой? Я же умираю» Он настаивает — ничего с тобой не случится, долетишь в целости.
Ладно, я написал расписку, что претензий к клинике не имею, и отправился в аэропорт. Добрался, честно говоря, с трудом. В Екатеринбурге врач мне все объяснил. Оказалось, у меня просто защемило сердечную мышцу, когда я тяжелый чемодан поднимал. Умирать не пришлось. Изучаю диагнозы врачей
Дмитрий Ермаков коммерческий директор компании «Принтэксперт»
Чаще всего я пользуюсь услугами медицинских учреждений в России и в Германии. В Екатеринбурге и в Челябинске обычно посещаю государственные и муниципальные больницы, которые тоже оказывают платные услуги.
Для меня главное в выборе медицинского центра— это рекомендация сестры, кандидата медицинских наук. А она, в свою очередь, выбирает специалистов, наиболее зарекомендовавших себя в конкретной области медицины. При этом часто бывает, что диагностика и анализы— в одном месте, а специалисты и лечение— в другом. Выбор места для диагностики определяет уровень технологий.
Раз в год я стараюсь проходить комплексное обследование— МРТ всего тела и сосудов, а также комплексный анализ крови. Иногда что-то еще. Здесь для меня важнее доступность услуги— цена и возможность сделать все за один прием.
Средние годовые затраты на медицину у меня примерно 2-3 тыс. евро. Естественно, есть тенденция их роста с возрастом.
В диагнозах, которые ставят врачи, пытаюсь разобраться по специализированной литературе в Интернете (источники в первую очередь англоязычные). Серьезных статей, написанных популярным языком, к сожалению, нет.
Негативного опыта в лечении у меня не было, но часто слышу об этом от друзей и знакомых. На мой взгляд, есть связь между заинтересованностью медиков и результатами лечения. Хватает и дилетантов-недоучек.
Самое читаемое
На Урале построят завод по производству микропроцессоров для использования в космосе 
«Росспиртпром» стал частным. Этой приватизации ждали 20 лет 
Немецкий производитель стройматериалов Knauf отказывается от бизнеса в России 
Рядом с парком Маяковского выставлена на продажу земля под строительство высотки