«Радением и неусыпными трудами». Как Татищев и Де Геннин основали Екатеринбург

Рубрика: Бизнес в дореволюционном Екатеринбурге

Истории Екатеринбурга посвящена не одна сотня статей и книг. О том, как развивался город, менялись дома и улицы, как жили екатеринбуржцы в прошлом и позапрошлом веке, пишут многие издания. Мы же решили рассказать о дореволюционном бизнесе Екатеринбурга — о видных предпринимателях, их удачах, ошибках и необычных проектах.

В очередном выпуске совместного проекта DK.RU и Музея истории Екатеринбурга накануне Дня города мы решили вспомнить, с чего начинался Екатеринбург, какую роль сыграли Татищев, Де Геннин и Демидовы, и почему 300 лет назад День города, скорее всего, отмечали бы не в августе и даже не в ноябре, а в самом начале января. 

«Екатеринбург основали Василий Татищев и Георг Вильгельм Де Геннин» — этот школьный постулат отлит в бронзе. На площади Труда в Екатеринбурге установлен памятник, где отцы-основатели стоят бок о бок как добрые приятели. На самом деле, отношения Де Геннина и Татищева были далеки от дружеских: долгое время Де Геннин общался с Татищевым как с подследственным, который растратил на Урале казенные деньги и вызвал недовольство местных промышленников. 

Демидовы против

О залежах железной руды на Урале было известно давно. Еще в конце XVII — начале XVIII веков здесь построили заводы — Уктусский, Алапаевский, два Каменских (в верхнем и нижнем течении реки) и Невьянский. Последний практически сразу выхлопотали себе в вечное пользование представители семьи Демидовых. Власти без вопросов отдали предприятие предприимчивым промышленникам: содержать завод так далеко от центра было дело хлопотным, железом и изделиями из него государство на тот момент обеспечивали подмосковные и тульские (а позже и Олонецкие) заводы.

О главном богатстве края — медных залежах — в центре еще не знали, иначе бы на несколько десятилетий раньше проявили к нему интерес. В те времена медь была стратегическим и валютным металлом: из нее отливали пушки и колокола, чеканили монету. Не случайно на гербе Екатеринбурга, принятом во времена Екатерины II, изображены шахта и — не домна, а медеплавильная печь.

О том, чтобы столица как можно дольше не узнала о наличии стратегических запасов, активно заботились хозяева края — Демидовы и Строгановы, которые не хотели конкуренции со стороны казенных заводов. Их вполне устраивало, что государственные предприятия подчинялись тобольскому и верхотурскому воеводам, а руководили ими люди, как правило, мало смыслящие в горном деле. При этом сами Демидовы до 1730-х гг. не платили в казну никаких налогов. 

Тем не менее, центр рано или поздно узнал бы об уральской меди. У нас она встречается, в основном, в виде жил, а вот на территории нынешнего Пермского края на медь можно было натолкнуться едва ли не копаясь в огороде: здесь она была в виде осадочных месторождений, поэтому небольшие, но достаточно чистые залежи руды можно было без проблем обнаружить очень близко к поверхности. Правда, они исчерпывались буквально за один-два сезона и больше подходили для создания маленьких и недолговечных производств, — рассказывает ученый секретарь научно-информационного центра Музея истории Екатеринбурга Николай Корепанов.

О стратегическом металле действительно узнали довольно скоро. По одной из версий (скорее, даже легенде), Петру Первому это известие принес бывший уральский крестьянин, сосланный в солдаты: якобы он застал государя во время обхода одной из строек и рассказал ему о ценных ресурсах своей малой родины. По другой (более реалистичной), о меди узнал приехавший на Урал горный мастер из Саксонии Иоганн Блюер, с 1700 г. работавший в Приказе рудных дел, который учредили еще при отце Петра Первого Алексее Михайловиче. Он не только привез известия о богатых залежах меди, но и стал инициатором создания Берг-коллегии, которая должна была непосредственно заняться горной промышленностью в России (до этого заводы управлялись местными властями или приписывались по виду продукции к условно-профильным коллегиям — например, адмиралтейской). 

Берг-коллегию возглавил легендарный сподвижник Петра — Яков Брюс, с которым во время русско-шведской войны сблизился капитан Василий Татищев. И именно его, уже как представителя Берг-коллегии, в паре с пожилым Блюером отправили на Урал с наказом основать завод и обеспечить выплавку меди.

Антикризисный менеджер петровских времен

Зимой 1721 г. «горный десант» из Москвы прибыл на Уктусский завод. Татищев был неплохим администратором и принял решение, которое через несколько лет подтвердит Де Геннин: ставить плотину и строить завод на Исети. В мае, после половодья, даже начались работы, однако из центра пришел неожиданный приказ: сворачивать стройку и возводить небольшие заводы на территории нынешнего Пермского края. Параллельно назревал конфликт Татищева с Никитой Демидовым, который ни с кем не хотел делиться своим влиянием  на Среднем Урале. 

С его сыном, Акинфием, Татищев, может быть, и договорился бы, но Никита был выходцем из низов, человеком старой формации и, судя по всему, не самого приятного характера. Общаться на равных с Татищевым, который на тот момент носил звание равное капитану, он не желал и слал в столицу послания с жалобами на приезжего специалиста. В результате положение Татищева изрядно пошатнулось: казенные деньги потрачены, завод не построен, местные олигархи жалуются, — рассказывает Николай Корепанов. 

Его заслуги (именно он выбрал место для медеплавильного завода возле деревни Егошиха в Пермском крае, добился дозволения пропускать купцов на Ирбитскую ярмарку через Верхотурье, завел почтовую связь между Вяткой и Кунгуром, утвердил структуру новорожденной Берг-коллегии на существующих на тот момент пермских и уральских заводах) не смогли пересилить жалоб местных промышленников. Василия Татищева вызвали в Москву, а разбираться с его «прегрешениями» на Урал отправили военного инженера Де Геннина, которого в наше время назвали бы антикризисным менеджером. На тот момент Де Геннин руководил Олонецкими заводами в Карелии, самыми передовыми в России. 

Екатеринбург в 1734 г.

Назначение коменданта Олонецких заводов на перспективное место «через голову» Берг-коллегии вызвало недовольство у руководства ведомства. Однако у Петра, уже Императора Всероссийского, были свои аргументы: генерал Де Геннин зарекомендовал себя тем, что любую задачу выполнял до конца, несмотря на внешние обстоятельства. Ему дали указание: разобраться, что же натворил Василий Татищев, и построить, наконец, на Урале стоящий завод. 

Де Геннин познакомился с Татищевым еще в Москве, но тогда эта была встреча, скорее, следователя и подследственного, а не соратников. На Урал они отправились порознь: Татищев — в одиночестве, а Де Геннин — с большой командой, набранной на Олонецких заводах.

Дюжина заводов за 12 лет

С генерал-лейтенантом Де Генниным Демидовы общались уже в совершенно иной тональности и даже продемонстрировали свои новые заводы — недавно открывшийся Выйский и строящийся завод на реке Тагил. Де Геннин быстро оценил, что с запуском новых мощностей Демидов обгонит казну не в два-три раза, а на порядок, и форсировал закладку будущих казенных предприятий. Он заложил завод в районе Соликамска, подтвердил выбранное Татищевым место возле деревни Егошиха и поставил всех в известность о строительстве завода на реке Исеть, который не удалось построить Татищеву. При нем запроектировали крепость — необходимую защиту от башкир, которые считали эти места своими промысловыми угодьями. 

Прибыв на Урал в конце 1722-го, 12 марта 1723-го года Де Геннин заложил первый камень будущего крепости. Сам завод начали строить только в мае. Возведением завода, административных и жилых зданий занялись солдаты двух батальонов, которых он выписал по линии военного ведомства из Тобольска, а подсобными работами — приписные крестьяне. 

Вот тут возникает интересный вопрос: а что считать днем рождения Екатеринбурга? В Санкт-Петербурге начало города ведется от закладки первого камня Петропавловской крепости. По этому примеру нам праздновать нужно в марте. Но Екатеринбург тогда был, в первую очередь, заводом, и еще в советское время решили считать днем рождения Екатеринбурга день пуска молотов, кующих железо, — это произошло в ноябре 1723-го. Но примечательно, что это событие прошло незамеченным для всех, даже Де Геннин при этом не присутствовал: стратегическая задача завода была все-таки перерабатывать медную руду. Запуск двух медеплавильных печей состоялся в начале января 1724 г. И вот тут на заводе собрались все — и Де Геннин, и представители Берг-коллегии, — рассказывает Николай Корепанов. 

Исетский завод стал уникальным для того времени явлением: на одном производстве стояли медеплавильные печи и домны для производства железа, тут же были организованы вспомогательные производства — катали проволоку, сталь, жесть, работала кузница. Существует гипотеза, что проект идеального промышленного города, который в середине XVIII века продвигал французский архитектор Клод-Никола Леду, был частично «срисован» именно с уральского завода. 

Шведский план Екатеринбурга, 1750 г.

«Татищев к тому моменту был полностью оправдан и работал на Урале, но, если судить по документам, Исетским заводом он уже не занимался. Де Геннин дал ему указание достроить заставы для защиты от башкир», — рассказывает Николай Корепанов. А после Татищева и вовсе отправили в Санкт-Петербург докладывать о деятельности уральских заводов, и на Урал Татищев вернулся только в 1734 г. в должности начальника горных казенных заводов.

Де Геннин руководил развитием уральской промышленности 12 лет, и за это время построил и модернизировал дюжину заводов — фактически, по одному в год. Такие темпы можно сравнить со сталинской индустриализацией. 

Честно говоря, даже риторика указов того времени была сходна с советскими. И у местных людей действительно возникала гордость — «мы работаем на государство, на ее величество, на казну». При Де Геннине не просто массово запускались заводы. При нем начали появляться какие-то зачатки гражданского общества. Это касалось даже приписных крестьян, не говоря уже о горнозаводской элите. И потом, через 40 лет, когда заводы начали переходить в частные руки, начались массовые выступления против этого: во-первых, ухудшились условия труда, а во-вторых, исчезла эта идея работы на благо Отечества, — считает Николай Корепанов.

Передача заводов в частные руки изрядно ухудшила и кадровый состав: горные офицеры при первой же возможности переходили с заводов в золотопромышленность, которая еще долгое время была казенной, чтобы работать не на частного промышленника, а на государство.

P.S. Мы рассказали о людях, благодаря которым появился наш город. А о людях, чьи имена связаны с последними страницами истории дореволюционного Екатеринбурга, расскажет выставка «Мы с Полярной звезды» в Музее истории Екатеринбурга, посвященная деятельности уральских революционеров начала прошлого века. Выставка воссоздает атмосферу революционного подполья — сурового, опасного, и в то же время очень привлекательного. 

Вооружившись фонариком, каждый гость экспозиции погружается в паутину подпольного движения — мира особых людей, изменивших жизнь целой страны. Ключевые предметы экспозиции — уникальный каталог имен, фотографий и кличек уральских подпольщиков, карты Екатеринбурга с указанием явочных квартир и подпольных типографий, личные вещи революционеров и тематические инсталляции. Частью выставки является реконструкция подпольной школы агитаторов-пропагандистов, основанная Яковом Свердловым.

Более подробная информация о выставке — на сайте музея. 

DK.RU благодарит за помощь в подготовке материала Музей истории Екатеринбурга, его директора Сергея Каменского и ученого секретаря научно-информационного центра Музея истории Екатеринбурга Николая Корепанова. Иллюстрации: Музей истории Екатеринбурга, Екатеринбургская городская дума, социумекатеринбург.рф, retromap.ru, инфографика — Игорь Черепанов