РЕКОРДСмен

В сиянии шоубизовых знаменитостей, как правило, меркнут те, кто, собственно, и превращает обычного человека в звезду. Многие могут с легкостью назвать имена участников «Битлз», но только знатоки скажут, как звали их саунд-продюсера. А ведь без «пятого битла» Джорджа Мартина это была бы совсем другая группа. Владимир Елизаров – наш, уральский, Джордж Мартин. Он один из ведущих российских звукорежиссеров, директор и совладелец лучшей екатеринбургской студии «SVE Records». И он тоже остается в тени своих подопечных. Г-н Елизаров работал с Александром Новиковым, «Наутилусом Помпилиусом», записал, по его словам, «немеряно альбомов» «Чайфа», поучаствовал в создании фирменного саунда «Смысловых галлюцинаций». Сейчас г-н Елизаров развивает свою студию и зажигает новые звезды.

Битломан

из математического класса

Все лучшие звукорежиссеры мира – в прошлом отличные музыканты. Тот же Джордж Мартин получил классическое музыкальное образование, виртуозно играл на фортепиано. В качестве звукорежиссера до «Битлз» он делал преимущественно джаз и баллады, с роком не сталкиваясь. Но в сырых демо-записях четырех ливерпульских рокеров, не умевших читать нот, услышал будущие мегахиты. Мартин понял, как их записать, чтобы выгодно подчеркнуть достоинства и заретушировать недостатки, помог аранжировать многие песни, сыграл в некоторых клавишные партии – и мир получил самый грандиозный музыкальный проект XX века.

Карьера Владимира Елизарова развивалась по той же схеме: музыкант – звукорежиссер – продюсер. Разумеется, с поправкой на другое время и другие культурные реалии. Музыканта в нем разбудили творения легендарной четверки (естественно, в виде пластинок, спродюсированных Джорджем Мартином):

— До сих пор помню, при каких обстоятельствах я впервые услышал «Битлз». Мы тогда играли в кинга на стаканы воды – на щелбаны старшеклассникам играть было скучно, а денег у нас не было. Давились водой, но все равно играли. И тут-то это и зазвучало.  Битловские альбомы того периода – Rubber Soul и другие — меня поразили. Захотелось самому исполнять эту музыку, потому что слушали ее все, а вот те, кто мог ее сыграть, – казались на голову выше остальных. Парни в беседке во дворе показали три начальных гитарных аккорда, с которых обычно и начинали.

Правда, большинство ими же и заканчивали. А Владимиру стало интересно – что дальше? Он вспоминает, что в математическом классе ему привили научный подход к любой деятельности. Преподаватели приучили относиться ко всякому утверждению не как к догме, а как к аксиоме, на основании которой каждый сможет доказать собственную теорему. Володя начал придумывать, что можно сделать с базовыми аккордами. Через пять дней он уже показывал своим дворовым учителям свои достижения. Те стали допытываться: кто тебя всему этому научил? «А никто, – скромно ответил Владимир, — сам придумал». Начинающего гитариста «на ура» приняли в школьных ансамблях. Впрочем, любительский уровень Владимир быстро перерос. Уже в десятом классе он играл в ансамбле кафе «Дружба», что когда-то было на улице Малышева, там, где сейчас ресторан «Градара». Причем не только играл, но и пел, почти «в ноль» снимая хиты Леннона и Маккартни с магнитофонной ленты. Катушечный магнитофон он купил годом раньше,  заработав на покраске крыши киностудии. Владимир вспоминает, что такая жизнь его полностью устраивала. Его пение очень нравилось посетителям, а уж ему-то петь как нравилось! Ведь он не просто нес творчество кумиров в массы, но еще и получал за это деньги – за одно выступление платили три рубля. И, когда коллега по ансамблю предложил Володе не бросать музыкальную карьеру, молодой человек согласился. Правда, к тому моменту он уже удачно сдал экзамен в УПИ, и все шло к его зачислению. Но будущий продюсер забрал документы из вуза и стал штатным музыкантом ансамбля клуба УНЦ. Потом перешел в очень популярный тогда коллектив ЭВИА-66, с которым в 73 г. в возрасте 17 лет выступил на фестивале болгаро-советской дружбы в Варне, перед десятитысячной аудиторией. Для него это было эпохальным событием: другого пути уже быть не могло. С этого пути его не сбили даже два года сидения в белорусских болотах под Пинском, где он служил в армии. Тогда он слушал по войсковому коротковолновому приемнику «Голос Америки». Однажды даже отправил музыкальную заявку в письме, переданном с оказией. Письмо дошло, песню «по просьбе слушателя из Пинска» передали.

Вернувшись на «гражданку», Владимир снова занялся музыкой и больше, по его словам, уже ничего другого в жизни не делал.

 

Свердловск — Тамбов —

Лос-Анджелес — Екатеринбург

За свою жизнь Владимир Елизаров участвовал в массе проектов, но дольше всего задержался в группе «Слайды» в качестве музыкального руководителя и аранжировщика. Это была единственная команда в стране, одинаково свободно исполнявшая и джаз, и рок. На афишах стиль определялся как «джаз-рок», хотя, как вспоминает Владимир, эти слова вполне можно было писать через запятую: настолько разнообразной была программа. Сейчас, конечно, такой проект вряд ли будет жизнеспособным: только компактные концертные составы коммерчески успешны. А тогда на сцену выходило до 22 человек – помимо гитаристов, двух барабанщиков и клавишника, в «Слайдах» была мощная духовая секция: тромбоны, саксофон, трубы. Весь этот табор перемещался по городам и весям, собирая полные залы. Владимир говорит, что на гастролях налетал столько же часов, сколько положено летчику I класса.

Хотя туры организовывались совершенно легально, от Тамбовской филармонии, финансовая сторона была далека от норм социалистической экономики. Например, Владимир, как исполнитель и музыкальный руководитель, должен был получать за каждый концерт 17 руб. 50 коп. Столько он и получал. Однако гонорар за каждый третий концерт отдавал организаторам из филармонии. Так что иногда, взяв перед длительной поездкой аванс и вернувшись в Тамбов после гастролей, музыкант мог не только ничего не заработать, но и еще остаться должным.

— Я расписывался за три концерта, а получал за два. Бухгалтерия всегда знала, сколько именно концертов мы отыграли. Отчетность была скрупулезнейшей. Я не могу точно сказать, какие деньги наваривали на нас организаторы этого масштабного бизнеса, но уверен, что государство недополучало серьезные суммы. Впрочем, с той поры в концертном бизнесе мало что изменилось.

Как концертная единица Тамбовской филармонии группа  концертировала до начала 80-х. Потом Владимир ездил зарабатывать в Сочи, подрабатывал в екатеринбургских ресторанах. В 81-м в только что построенном Дворце культуры Уралмаша вновь собрал «Слайды», правда, в уменьшенном составе. Группа выступала на всех праздниках Орджоникидзевского района и просуществовала до 1987 г., когда в стране в целом и в музиндустрии в частности наступили новые времена. Владимир стал членом «Наутилуса Помпилиуса», стремительно набиравшего популярность, и сотрудничал с Вячеславом Бутусовым до конца 80-х. К тому моменту у г-на Елизарова уже был опыт звукорежиссуры — в 1984 г. он записал альбом «Извозчик» Александра Новикова. После «Наутилуса» началось многолетнее сотрудничество с «Чайфом», продолжающееся до сих пор.

Г-н Елизаров ездил с группой в туры как концертный звукорежиссер, руководил студийной звукозаписью, а когда надо, сам брал в руки гитару. На последнем диске «Чайфа» «48» Владимир спродюсировал две песни, одна из которых – «Доктор, доктор» — открывает альбом.

В 90-е г-н Елизаров предпринял несколько попыток пробиться на западный рынок, которые так и не увенчались успехом. Созданная им группа East of Eden исполняла и записывала песни на английском языке. В 1992 г. удалось сыграть на втором по величине фестивале в США — South by Southwest в Остине, — для этого пришлось посоревноваться с 2300 претендентами со всего мира. Наивысшее достижение East of Eden — записанный в 99 г. вместе с продюсером Крисом Джулианом в Лос-Анджелесе альбом. Владимир Елизаров и поэт группы Александр Калужский удостоились за этот альбом второй премии на ежегодном конкурсе сонграйтеров Калифорнии и вошли в Song-Writers Guild of California. Посмотрев своими глазами на американскую рекординговую индустрию, Владимир еще больше утвердился в своем желании построить высококлассную студию в Екатеринбурге. Впрочем, он говорит, что мечта о собственной студии не оставляла его на всех этапах музыкальной карьеры.   

 

Продюсирование

как точная наука

Прежде чем у Владимира Елизарова появилась «SVE Records», он активно сотрудничал с другими екатеринбургскими студиями. Записывал музыку, жанровому разнообразию которой позавидовал бы и Джордж Мартин. Но своего «Битлз» – коллектива, в звучание которого он привнес бы неповторимые черты и тем самым сыграл в его судьбе по-настоящему значимую роль, в отличие от Мартина, — у г-на Елизарова долгое время не было. Потом такой проект появился. О нем звукорежиссер рассказывает с видимым удовольствием:

— Хотите, расскажу вам притчу? Пять лет назад ко мне в руки попал материал Группы, которая с начала 90-х настойчиво пыталась пробиться на большую сцену. У них был свой стиль, была определенная известность, но на всероссийский уровень подняться никак не получалось. Хотя они предпринимали все, что только можно. Потом у них появился Директор, который предложил мне записать пять песен. Я сказал ребятам, что не сомневаюсь в их профессионализме, но прошу все делать так, как я скажу. Я сам сыграл отдельные партии и записал их так, как считал нужным. Одна из сделанных мной Песен вошла в культовый Фильм. Она стала их визитной карточкой, зазвучала отовсюду, Группа и ее Фронтмен приобрели известность по всей стране. Сейчас это звезды первой величины. Конечно, музыканты с тех пор серьезно продвинулись в своем творчестве. Но это был переломный этап в их истории.

Расшифруем: Группа – «Смысловые галлюцинации», Директор, договорившийся с Елизаровым, – Елена Вакулина (сейчас она работает уже с другими музыкантами в Москве), Песня – «Вечно молодой», Фильм – «Брат-2», а Фронтмен – Буба, Сергей Бобунец.

Запись Владимиром Елизаровым песен для первого альбома «Смысловых галлюцинаций» «Звезды 3000» — пример процесса, крайне трудно поддающегося формальному описанию – музыкального продюсирования как такового. Его суть Елизаров описывает так:

—  Я должен познакомиться с заказчиком и за очень короткий промежуток времени понять задачу. Иногда каким-то шестым чувством, поскольку не все могут словами объяснить, что они хотели бы выразить в песне. Я должен почувствовать энергетику исполнителя и самого произведения, найти единственно верный ход и превратить песню в коммерческий продукт, который «съест» слушатель. Вот последний эпизод. Володя Шахрин принес песню «Доктор, доктор». На записи, как таковой, музыканты не играли, вся песня – это последовательность сэмплов. Когда писали с симфоническим оркестром их старую песню «Но это так», я попросил Валеру (Северина, барабанщика – прим. ред.) и Славу (Двинина, басиста – прим. ред.) поиграть что-то вроде свинга в темпе «Доктора». Эту запись я забросил в компьютер. В нем я развил сыгранную ими тему и добавил звук тромбона. Тромбониста я попросил не играть никаких нот, а что-то посвистеть в верхних регистрах а-ля Майлс Девис. Я сам напел второй голос и свел все воедино. Показал Шахрину. Он сказал: «Вот что такое продюсер! Мне понадобилось всего лишь объяснить тебе, что я хотел, и именно так и получилось».

Глядя на г-на Елизарова, его клиенты тоже начинают одухотворять произведения других, менее опытных музыкантов. Например, Сергей Бобунец спродюсировал альбом молодой екатеринбургской команды «Москва-Луна» на студии «SVE Records». Рассказывая об этом проекте, Владимир Елизаров упоминает об одной важной детали:

— У «Москвы-Луны» действительно классный музыкальный материал. Но, если бы не Буба, у ребят не появился бы другой продюсер – тот, что вложил в них деньги. Бубе верят, потому что он звезда. В нашем бизнесе это называется «торговать фейсом».

 

Битва за Москву

Студии «SVE Records» два с половиной года. Материализовать свои мечты г-н Елизаров смог после того, как подвернулось хорошее здание. Особняк на ВИЗе постройки 1837 г. для студии подходил идеально: удобное расположение, относительно тихое место, толстые капитальные стены. Владимир написал бизнес-план, где указал объем необходимых инвестиций (стоимость оборудования, инструментов плюс подготовка студийных помещений). Рассчитал емкость рынка звукозаписи в Екатеринбурге и спрогнозировал загрузку студии. Договорился с инвесторами, которые, впрочем, в этом случае не вполне соответствуют классическому определению. Скорее, это меценаты: проект «SVE Records» — не коммерческий в полном смысле этого слова.

Владимир Елизаров говорит, что студийный бизнес в Екатеринбурге и Москве по оборотам соотносится так же, как два гастронома – на Химмаше и на проспекте Ленина. Если студию «SVE Records» со всем ее микрофонным парком, звуконепроницаемым тон-ателье, мониторами, пультами, звукорежиссерами и ценами чудесным образом перенести в столицу, от клиентов отбоя бы не было, не спасла бы даже круглосуточная работа. У нас же 100-процентной загрузке мешает недостаточная платежеспособность клиента. Конечно, звезды первой величины вроде «Чайфа» или «Смысловых галлюцинаций», которые выпускают свои альбомы на московских лейблах, распространяющих CD и кассеты по всей стране, вполне могут платить достойные деньги за продюсирование и запись. Но таких клиентов единицы. К тому же они могут записываться (и записываются) еще и в студиях Москвы и Петербурга, чтобы их песни звучали по-разному. А основная масса местных коллективов, кому достойная запись нужна, чтобы получить желанный контракт с лейблом, считают каждую копейку. Владимир Елизаров:

— Мой клиент, покупатель моих услуг – музыкант. Он приходит и спрашивает: сколько стоит у вас записать песню? Я, как бизнесмен, желающий предложить конкурентоспособный товар, говорю: столько же, сколько в любой из двух других хороших екатеринбургских студий. При этом не уточняю, что у нас в пятнадцать раз больше оборудования, самые опытные специалисты в городе и результат будет объективно лучше. Я только говорю, что на этой студии такие-то музыканты записали такие-то пластинки. Люди охают, но про себя думают, что им такой результат, по большому счету, и не нужен. Поэтому многие предпочитают экономить на всем.

Конечно, клиенты «SVE Records» находят деньги, чтобы записать несколько песен или даже альбом с качеством, подходящим для радиоротации или тиражирования (продукцию другого качества студия просто не выпускает). Но желание сэкономить возникает обязательно: у музыкантов нет никакой уверенности, что их творчеством хоть кто-то заинтересуется. На сайте студии перечислены более 120 групп и исполнителей из разных уральских городов, песни которых записывал Владимир Елизаров. Не больше десятка из них можно назвать состоявшимися коммерческими проектами. Хотя студия «SVE», по словам ее руководителя, не берется записывать всех, кто способен оплатить ее услуги. Дворовую самодеятельность здесь не привечают. Г-н Елизаров сопроводил список тех, кого он счел заслуживающими своего внимания, следующей ремаркой: «Большинство указанных имен слушателям ни о чем не говорят, но это не означает, что эти люди недостойны, чтобы их слушали и слышали. Просто некоторым повезло чуть больше, и они стали чуть более известны в силу различных обстоятельств».

Об этих обстоятельствах можно говорить бесконечно — они в самой природе российской экономики и культуры. Президент спортивного клуба «Динамо» и музыкант Евгений Горенбург, знающий реалии отечественного шоу-бизнеса не понаслышке, на вопрос о причинах плачевного положения «большинства указанных имен» отвечает коротко: «Москва». По мнению г-на Горенбурга (да и не только его одного), имперская форма жизнедеятельности в России с ее централизованными масс-медиа и каналами товаропродвижения больно бьет по молодым музыкантам. Чтобы зарабатывать на жизнь музыкой и иметь минимальные средства на профессиональное развитие, группе нужно ездить с концертами по всей стране (локальная известность дивидендов практически не приносит). На реализацию записей в условиях тотального пиратства ставку никто не делает. Кроме  того, вполне может обмануть и выпускающий лейбл, занизив данные о продажах. Поэтому многие музыканты сами отдают свои песни пиратам – лишь бы те их распространяли. Качественная запись в этих условиях – средство не столько нажиться, сколько продвинуться. Иначе столичные лейблы не возьмутся раскручивать проект – ставить песни на столичные же радиостанции, снимать и транслировать клипы по федеральным телеканалам. Раскрутку можно считать успешной только в том случае, если музыкантов начнут приглашать по всей стране.

Вот и получается, что расширить рынок бизнесмену Елизарову можно, пытаясь повлиять на ситуацию в целом, чего, конечно, никакой Джордж Мартин делать бы не стал:

— Для меня нормально, когда я звоню или пишу своим московским знакомым, имеющим определенный вес в инфраструктуре шоу-бизнеса, чтобы повлиять на судьбу кого-то из своих клиентов. Личные рекомендации в нашем деле дорогого стоят. Самим же группам я всегда стремлюсь дать какие-то советы, насколько хватает времени и сил. На многое их, конечно, не хватает, но я никогда не посылаю начинающих туда, откуда они пришли. А еще мы организуем в городе фестиваль «Старый новый рок», чтобы молодые группы почувствовали, что они кому-то интересны.

«Старый новый рок» — детище Горенбурга и Елизарова. С помощью спонсоров арендуется площадка (зимой – Дворец молодежи, где выступления проходят на нескольких сценах, летом – open air), устанавливается качественный аппарат, разворачивается мощная PR-кампания. Выступают не только «подающие надежды», но и местные и московские звезды, так что концерты всегда собирают аншлаг. Мастер-классы для музыкантов, проводимые мэтрами, как правило, остаются «за кадром». Однако пользы от них для иных коллективов гораздо больше, чем от публичной «засветки». Когда какой-нибудь команде «Сто быков и кончина императора» генеральный продюсер московского «Нашего радио» Михаил Козырев объясняет, как именно должна звучать обсуждаемая песня, чтобы он, Козырев, взял ее в ротацию, сознание «Ста быков» меняется радикально.

Сейчас Владимир вынашивает еще один проект – издание сборника песен, записанных на его студии. В него он включит песни как зрелых музыкантов, так и начинающих, чтобы представить современное состояние екатеринбургской рок-сцены. Такие сборники — часть промо-кампании студии, заложенной в бизнес-плане.

Однако центростремительность российской музыкальной индустрии – данность, с которой придется считаться всем участникам этого рынка на протяжении многих лет, а то и десятилетий. Для студий, подобных «SVE Records», увеличивать загрузку и поднимать цены можно будет только по мере роста благосостояния потребителей, способных покупать больше записей новых коллективов и чаще ходить на их концерты. Пока же Владимир Елизаров характеризует свой проект как «позволяющий получать большое творческое удовольствие и гораздо меньшее — материальное»:

— Мы, конечно, имеем определенные доходы, но они вкладываются в бизнес, чтобы студия оставалась жизнеспособной. Обновление оборудования – единственная возможность оставаться живым.

Евгений Горенбург замечает по этому поводу, что студийный бизнес в Екатеринбурге невозможен без финансовой поддержки бизнесменов:

— «SVE Records» зарабатывает достаточно на текущие расходы: арендную плату, которая весьма умеренна, зарплату сотрудникам и покупку новой техники. Но о возврате первоначальных инвестиций в студийное оборудование говорить не приходится.

Тем не менее на инвестициях в «основные фонды» в студии не экономят. Г-н Елизаров с гордостью показывает корреспондентам «ДК» австрийский рояль 1899 г. Когда-то его вывезли как трофей из поверженной Германии, и он больше 50 лет простоял в екатеринбургской квартире. Владимир Петрович приобрел его, отреставрировал и установил в тон-ателье. Говорит, что теплый звук этого рояля – еще одна уникальная особенность записей, сделанных на студии. А ради такой уникальности директору студии ничего не жалко:

— Вообще-то, если быть честным, деньги на рояль – это не инвестиции. Просто так получилось, что в январе 2003 г. я продал свой сад в пригороде Екатеринбурга. Деньги планировал использовать совсем по-другому. Но тут подвернулся этот классный древний инструмент. Шаг был, конечно, рискованный – рояль мог не подлежать восстановлению. Но я подумал и все-таки рискнул… 

Инструменты и вся техника, собранная в особняке на ВИЗе, для Владимира Елизарова – много больше чем средства производства. Это его жизнь. Поэтому он часами готов рассказывать и о своих гитарах (других таких в Екатеринбурге нет), и о студийных мониторах (двухметровые кабели к которым стоят по $300), и о старых приемниках, расставленных здесь и там («недавно мне друзья подарили немецкий приемник, точно такой же, на котором Штирлиц в фильме принимал передачи из Москвы. До сих пор работает»). Осмотрев «музейные» экспонаты «SVE Records», мы собираемся уходить. Замечаем на рабочем столе г-на Елизарова толстый том – «Основы маркетинга» Котлера. Спрашиваем:

— Читаете? Или Котлер здесь случайно оказался?

—  Читаю. Творческий бизнес или не очень – в любом случае это все-таки бизнес.

 

Обратная связь: zhdanov@apress.ru