Уральским индустриальным паркам не хватает государственных денег

Свердловские металлурги и машиностроители, озабоченные импортозамещением, сходятся во мнении, что без содействия государства добраться до потребителя будет трудно. По словам Ильи Колки, главы корпорации «Пумори», выпускающей металлорежущий инструмент, его фирма может увеличить долю рынка с 12 до 50% при условии, что получит преференции в тендерах как отечественный производитель.

Дмитрий Пумпянский, председатель совета директоров ТМК и Группы Синара, на одной из встреч в верхах предложил Владимиру Путину создавать государственные механизмы поддержки спроса. В частности, на трубы и электропоезда, которые выпускают его предприятия. В случае с локомотивами, считает г-н Пумпянский, можно стимулировать РЖД к покупкам субсидиями из федерального бюджета, компенсирующими процентную ставку по лизинговым платежам. За господдержку транспортных компаний выступил и Олег Сиенко, гендиректор Уралвагонзавода (УВЗ). 16 марта на совещании у премьера РФ он уведомил Дмитрия Медведева, что спрос на вагоны близок к нулю — их и раньше покупали с трудом, а после того как металл подорожал на 30-60%, могут отказаться совсем. В то же время у предприятия подходит срок возврата банковского кредита. По мнению г-на Сиенко, УВЗ и еще четыре профильных завода могли бы рассчитывать на дополнительные госгарантии при реструктуризации долга. Дмитрий Медведев поблагодарил за выступление, но обещать ничего не стал.

Операция «Кооперация»

Еще прежний губернатор Александр Мишарин, инспектируя в кризис 2008-2009 гг. Уралмашзавод, предлагал наладить кооперационные связи машиностроительного предприятия с малым и средним бизнесом, чтобы деньги заказчиков развивали экономику Свердловской области. Однако и Олег Данченко, руководивший тогда заводом, и Александр Шарапов, возглавивший УЗТМ в 2013 г., убедились, что реализовать этот замысел затруднительно: качество продукции, изготовленной на аутсорсинге, и сроки ее поставки Уралмашзавод не устраивали.

По мнению руководства Уралэлектротяжмаша, на базе которого область создавала кластер производителей энергетического и электротехнического оборудования, попытки усилить горизонтальные связи с местными заводами часто оказывались непродуктивными из-за технологической отсталости малых предприятий. Владислав Чарсов, представитель инвестиционной компании Sen-Group в Екатеринбурге, говорит, что в среднем малому предприятию нужно два-три года, чтобы встроить свою продукцию в технологическую цепочку промышленного гиганта. По его мнению, в таком консерватизме есть здравый смысл: если работа со смежником станет причиной брака, убытки завода будут исчисляться сотнями тысяч, а то и миллионами долларов. В кризисы риски возрастают.

«Допустим, предприниматель хочет работать с Уралмашзаводом, — рассуждает г-н Чарсов. — Ему говорят: отсрочка платежа — 60-90 дней, так как производственный цикл длительный. Решив все технические вопросы, он берет в банке кредит, платит аванс за станки, покупает сырье и начинает выпускать продукцию. За оборудование рассчитывается по лизингу. Как вдруг валютный курс увеличивается практически вдвое, рублевые кредитные ставки — в три раза. Все рушится. У этого предприятия больше нет денег, и оно не может кредитовать Уралмашзавод на 90 дней. Так вот, понимание, что малый бизнес подвержен огромным рискам, присутствует у менеджмента крупного завода на генетическом уровне. Ему проще купить ту же продукцию у проверенного поставщика, пусть дороже, зато с гарантией».

По словам Андрея Мисюры, министра промышленности и науки Свердловской области, главная проблема предприятий области — в нехватке оборотных средств. По статистике, основная доля неплатежей — в обрабатывающем производстве. Представители малого и среднего бизнеса, работающие с крупными машиностроительными и металлургическими заводами, недовольны, что заказчики подолгу не рассчитываются. Поставщикам эксклюзивной продукции могут заплатить вперед, но большинство получает свои деньги с отсрочкой от трех до шести месяцев.

«По сути, это беспроцентные кредиты за счет малого бизнеса, — говорит Татьяна Ермохина, владелец фирмы «Уралтехпромсервис» (производственная оснастка). — Чтобы загрузить цех, мы соглашаемся на кабальные условия, но крупные заказчики расчеты обычно задерживают. Сейчас у меня три арбитражных разбирательства с компанией «Мечел». Если неплатежи будут нарастать, начнутся массовые банкротства».

Ситуация в регионе может стать критической, если и государственные заказы будут финансироваться с задержкой, считает депутат Госдумы Валерий Язев. По его мнению, эффективность антикризисных программ, принятых Федерацией и регионом, вызывает вопросы. В частности, министерство финансов РФ намерено урезать на 31 млрд руб. программу «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности».

При этом, по данным Росстата, в России сокращаются вложения в модернизацию и реконструкцию предприятий — машины и оборудование (в Свердловской области нисходящий тренд — с 2011 г.). По словам производственников, при новых банковских ставках заниматься техперевооружением рискнет не каждый.

Индустриализация по-новому

Мария Бычкова, директор по развитию бизнеса Schneider Electric, отмечает, что в последние годы большинство уральских металлургических заводов успели модернизировать производство и теперь осваивают энергосберегающие технологии.

«Металлурги вложились в крупные инвестиционные программы, предполагавшие развитие бизнеса, но из-за кризиса 2008-2009 гг. и новых экономических потрясений их планы не оправдались. Теперь необходимы технические и управленческие решения, которые позволили бы сократить затраты», — считает она.

Реконструкции, впрочем, продолжаются. Одна из масштабных строек — прокатный комплекс Каменск-Уральского металлургического завода (КУМЗа) стоимостью 25,2 млрд руб., который правительство области занесло в список приоритетных инвестиционных проектов под номером один. Когда он начнет работать, заказчики в России получат специальный алюминиевый прокат, который сейчас покупают за границей. Первую очередь собирались запустить в 2014 г., но перенесли на 2015 г., в том числе, из-за роста кредитной ставки с 9% — в 2014 г. до 18% — в 2015 г. Благодаря статусу приоритетного инвестиционного проекта, КУМЗу на 4,5% понизят ставку налога на прибыль и на пять лет освободят от налога на имущество.

Окупать затраты на модернизацию черной и цветной металлургии помогает выросший валютный курс. «Экспортный потенциал металлургических предприятий резко вырос — все, что можно продать иностранным потребителям, заводы отправляют за границу, — делится впечатлениями Александр Котельников, директор предприятия «Мишима-Машпром», поставляющего металлургическое оборудование. — Для многих компаний кризис оказался довольно выгодным мероприятием, поскольку отрасль сильно экспортоориентирована. Сейчас российские металлурги предложили европейским рынкам выгодные цены и получают хорошую выручку в рублевом эквиваленте».

По словам Андрея Козицына, гендиректора УГМК, с учетом девальвации рубля и экспортных поставок новая обогатительная фабрика «Калтанская-Энергетическая», запущенная компанией в Кемеровской области в январе, окупится за четыре года вместо запланированных пяти. Часть угольного концентрата предприятие будет отправлять в Европу, Японию и Корею. В 2015 г. УГМК намерена вложить еще 2,9 млрд руб. в развитие Гайского ГОКа и продолжить модернизацию медерафинировочных мощностей на «Уралэлектромеди».

Труднее предсказать, что будет с инвестиционным проектом ВСМПО-АВИСМА стоимостью $100 млн, о котором компания заявила летом прошлого года. По планам, дочерняя фирма «ВСМПО-Новые технологии» построит в ОЭЗ «Титановая долина» предприятие, которое займется механической обработкой деталей самолетов для компании Boeing. Сергей Леднов, директор по развитию бизнеса ВСМПО-АВИСМА, сообщил «ДК», что возводить цех уже начали: фундамент готов — теперь монтируют каркас здания. В 2016 г. работы подойдут к концу, но намерения Boeing к тому времени могут измениться. «В любом случае мы завершим строительство и будем развивать механическую обработку заготовок — самостоятельно или с каким-либо партнером», — пояснил г-н Леднов.

Сейчас обработкой деталей занимаются собственные заводы корпорации Boeing и подрядчики в США, Европе, Японии, Китае и Южной Корее. Предполагалось, что с запуском цеха в «Титановой долине» кому-то из них придется подвинуться. Теперь это неочевидно.

Посадки на Поле чудес

В 2009 г., когда из Москвы пришла установка создавать в регионах бизнес-инкубаторы, технопарки и индустриальные парки, правительство области предложило промышленникам разработать инфраструктурные проекты, где можно задействовать малый бизнес. Предприятия, у которых простаивали мощности, выстроились за государственными деньгами. Но дали не всем.

«В частности, Синарский трубный завод предлагал выделить под промпарк часть своей территории, — поясняет Станислав Журавлев, замначальника отдела науки и инноваций регионального Минпрома. — Завод просил государство вложиться в инженерную инфраструктуру — речь шла о миллиарде рублей. Взамен область могла рассчитывать на долю собственности в парке, судьба которого была неочевидна. Мы посчитали, что частная компания не должна повышать свою капитализацию за государственный счет».

Но индустриальные парки в Свердловской области прижились. Если считать «Титановую долину», сейчас их около десяти (действующих — примерно половина). Единственной структурой, сертифицированной Ассоциацией индустриальных парков, остается «Химпарк Нижний Тагил», где работает 12 резидентов (СП и независимые предприятия). По словам руководителей парка, они ведут переговоры еще с четырьмя потенциальными участниками, в том числе с немецкой химической компанией, имя которой пока не разглашают.

Тем временем Уралмашзавод, где производство (по сравнению с советскими временами) сократилось в десятки и сотни раз, отдает 377 га земли с производственными объектами под индустриальный парк, концепцию которого сейчас разрабатывают специалисты из Татарстана. В конце марта ее обнародуют. Уже известно, что резидентам предложат купить 32 земельных участка, которые они застроят сами или с помощью управляющей компании. Часть старых цехов реконструируют и сдадут в аренду.

«Мы ожидаем, что на каждый рубль, вложенный Уралмашзаводом в создание парка, будет приходиться до 5 руб. инвестиций резидентов в собственные объекты и оборудование. Такова практика успешных индустриальных парков», — поясняет Елена Черных, гендиректор УК «Индустриальный парк «Уралмаш».

Изначально предполагалось, что резидентами станут малые предприятия, способные изготавливать комплектующие для сборки на УЗТМ, однако предыдущий опыт производственной кооперации на заводе признали неудачным. Андрей Мисюра тоже полагает, что такая модель делает резидентов уязвимыми — если спрос на продукцию основного предприятия упадет, смежники останутся без дела. Это подтверждает и опыт индустриального парка «Мастер» в Набережных Челнах, созданного КамАЗом. Резидентам парка, арендующим помещения по льготным ставкам, завод передал на аутсорсинг выпуск 70% комплектующих. Но когда у завода начались проблемы со сбытом, малые предприятия оказались на грани банкротства.

НПО Автоматики, где г-н Мисюра работал прежде помощником гендиректора, пошло другим путем. Задача малых предприятий, которые компания вовлекает в научно-производственную кооперацию, — снижать себестоимость за счет новых разработок и создавать продукты для новых рынков. Примерно тем же занимаются и технопарки, однако предприниматели говорят, что развиваются они очень неспешно. «Четыре года назад у властей Екатеринбурга появилась идея создать технопарк в районе Новосвердловской ТЭЦ, и двое моих знакомых сразу подали заявку, — вспоминает Владислав Чарсов. — Прошло четыре года, но пока ничего не сдвинулось с места. Причина — отсутствие денег в бюджетах РФ и регионов на инфраструктуру технопарков. При том, что в Европе подобные вопросы решают за год-два, а в Китае — за полгода-год».

Григорий Потемкин, предприниматель из Екатеринбурга, живущий в Китае, соглашается, что стимулировать развитие инноваций, отраслей и территорий там умеют.

«Сямэнь, в котором я живу, стратегически важный город-остров в Тайваньском проливе, который относится к Китаю, — говорит он. — На протяжении многих лет он оставался свободной экономической зоной. Предприятия, зарегистрированные тут, не платили налоги. И бизнес хлынул именно сюда. За 15 лет из скромной рыбацкой деревни Сямэнь вырос в ультрасовременный город с высокой деловой активностью. Три года назад город перестал быть свободной экономической зоной. Но продолжает набирать обороты уже сам по себе».

Уралмашзавод, впрочем, тоже собирается достроить свой индустриальный парк за 15 лет — по планам, его резиденты разовьют производство к 2030 г.