Виктор Геращенко: В первый раз я не смог, а теперь нянчу внуков

Я выходил на пенсию два раза. Бизнес для меня – неотъемлемая часть жизни. Он дает полезные связи, деньги. В него втягиваешься, к нему привыкаешь. После того как бизнес заканчивается, встает вопрос: готов ли ты уйти? В первый раз я не смог. Теперь, не будучи ни с кем связанным постоянными юридическими отношениями, прекрасно себя чувствую. Могу спокойно читать все те книги, которые приобретал, но не мог прочитать, помогать в саду.

 

Моя первая попытка уйти на пенсию была в 2002 году. Я сказал: «Мне уже 65 лет, я хочу на пенсию». Но по существу не ушел. Мне не нравились реформы, которые в то время готовились в банковской сфере, поэтому из Центробанка я пошел в научно-исследовательский институт. Полгода провел там, потом мне предложили баллотироваться в Госдуму. Я подумал, что в Думе будет весьма интересно, поскольку в экономическом законодательстве много белых пятен. Поработал там полгода с надеждой, что меня возьмут в бюджетный или банковский комитеты. Но почему-то меня решили туда не пускать, сунули в комитет по собственности, хотя это совершенно не моя стезя. Потом нежданно-негаданно пришло предложение быть избранным в совет директоров компании «ЮКОС». И мне пришлось председательствовать там три года.

 

Освободился я от этой обязанности только в ноябре прошлого года, когда компанию вычеркнули из реестра юридических лиц. Я приходил в «ЮКОС» в то время, когда компании уже были предъявлены налоговые претензии. Шли суды. Поэтому к такому исходу я был готов. И, поскольку последние лет пять-семь не был в отпуске, сейчас на пенсии прекрасно себя чувствую. В моем положении есть много плюсов: я не обязан к 10 часам приезжать в офис, не сталкиваюсь с теми ужасными пробками, которые каждый месяц становятся все ужаснее. Утром встаю и зарядку не делаю. Сам готовлю себе завтрак, поскольку целую неделю живу на даче один. Читаю. Бывает, езжу на встречи в Москву.

 

А в пятницу съезжается вся семья: жена, дети, внуки, правнук. Сын с женой и двумя внуками приезжают питаться бабушкиными супами. Она хорошо готовит, и вот эти маленькие, пардон, засранцы, кричат наперебой: «Мне гороховый!», «А мне борщ!». И она варит два супа. Народу много, поэтому съедают все. Когда в доме много народу, есть разнообразие, веселье от проделок правнука, который сейчас начинает много говорить.

 

Детьми я почти не занимался. Много работал за границей. В Англии мы два года жили с женой и дочерью, потом нас перевели на работу в Ливан, где мы пробыли четыре года. Там родился сын. После этого три года я работал в Москве, но все время задерживался, приходил поздно. Потом вместо Парижа, где была школа и куда я дал согласие ехать, загремел во Франкфурт-на-Майне. Туда семья не могла ехать. Вышло так, что воспитание, учеба легли на плечи жены. Я и сам иногда ей звонил, когда у меня было какое-то сложное письмо в Совмин или в ЦК: «Вот этот оборот как? А тут «и» или «е»?» С внуками тоже она помогала. Теперь у меня достаточно времени, которое я могу проводить с семьей. Все у нас, как говорится, тип-топ.

 

Постоянно со мной живут только кот Василий и попугай Петруша. Они оба появились в доме случайно. Попугая мы привезли из Сингапура по просьбе сына еще в 80‑х годах. Как-то мы ехали с сыном и одним моим знакомым с какого-то приема. Знакомый говорит: «Не знаю, куда деть попугая». Сын: «Пап, давай заберем». Я: «А давай». Раньше он был очень ласковый. Когда еще жили в квартире, кто-то приходит домой – Петруша орет, требует, чтобы его из клетки выпустили. Выпускаем. И вот он заходит в комнату, где телевизор, карабкается по креслу, садится, поднимает твои пальцы и подсовывает голову. У него под хохлом лысина, и ему очень нравится, когда его по лысине чешут. Он сидит и млеет. А потом родился первый внук. Видно было, как он начал ревновать. Нам пришлось отдать попугая. Спустя два года забрали, но он до сих пор обижается и сердится. С ним только жена может сейчас общаться. Меня как-то укусил за ухо, пришлось ездить семь уколов делать. С ним нужно разговаривать. Он говорит: «Петруша хороший», «Чего орешь?», «Давай-давай».

 

Кота подарили друзья. У нас водятся полевки – мыши, которые живут на улице, а на зиму часто приходят в дома. Бывало так: возвращаюсь с работы домой, картошки какой-нибудь сварю. И вдруг бежит нахальный мышонок по трубе… Однажды в разговоре с друзьями я упомянул, что хотел бы кота. Они мне его презентовали. Интересно, что это кот кастрированный (наверное, предыдущими хозяевами). Вообще-то коты мышей не ловят, исключительно кошки, чтобы кормить котят. А этот мышей ловит. Вася очень добрый и воспитанный кот: когда народу много, он уходит, чтобы не мешать, когда все обираются за столом, обязательно придет, сядет рядом.

 

Мне нравится мое положение, но я не приучен сидеть без дела. Впрочем, даже книжку умную почитать – это не мыльную оперу смотреть по телевизору. Меня постоянно дергают в Москву. Постоянно поступают предложения: пойди туда, пойди сюда. Честно говоря, в какой-либо банк идти не очень хочется. Пусть не на какую-то должность day to day – председателя, президента, руководителя, а даже в наблюдательный совет. Есть ощущение, что зовут, может, и из чувства уважения, престижа, но в то же время на всякий случай: «Если что-то случится, ты сходи и попроси». Не хочется быть свадебным генералом. Я не спешу определяться. Все будет зависеть от того, как зима пройдет. Да, Вась? У нас очень длинная зима, а зимой делать особо нечего.