«Я не температуру меряю, я место для клизмы ищу». Тюменец поставил диагноз бизнесу Урала

Свердловским вице-губернатором тюменец Олег Чемезов стал в конце марта 2019 г., он занялся вопросами, которые ранее курировал Александр Высокинский — до своего назначения на пост мэра Екатеринбурга. В частности, г-н Чемезов занимается территориальным развитием и цифровизацией.

О новичке в правительстве известно довольно много: родился в Свердловске, по образованию врач, работал психиатром, а в 1990-х попал в политику — стал депутатом гордумы Ханты-Мансийска. Поработал генеральным директором Фонда обязательного медицинского страхования ХМАО, причем вывел его из кризиса 1998 г. так удачно, что был назначен первым заместителем главы администрации ХМАО по вопросам экономики и финансов. А через год стал первым вице-премьером автономного округа. 

Потом Олег Чемезов переехал в Тюменскую область на должность первого заместителя губернатора региона — после настойчивых уговоров Сергея Собянина. А когда шефа перевели на повышение в Москву, тоже отправился в столицу, только чиновничью жизнь решил бросить и ушел в бизнес — стал вице-президентом «ТНК-ВР Менеджмент». В 2013 г. нефтяная компания перестала существовать, и Олег Чемезов основал свою фирму «Партиком», но сейчас его бизнес свернут. 

На прошлой неделе «тюменский варяг со свердловскими корнями» выступил в проекте «Точка кипения», организованном Уральской торгово-промышленной палатой. Там он честно рассказал перед полным залом местных бизнесменов о себе: что любит и не любит, что думает о Екатеринбурге, высказался о женщинах в бизнесе, чиновниках-мутантах и самих уральцах. А также ответил на массу вопросов и объяснил простыми словами, как собирается развивать регион. DK.RU приводит самые яркие высказывания чиновника — без купюр.

Об уральских корнях

— Я родился в Свердловске в НИИ охраны материнства и младенчества на ул. Репина. Мои родители оба врачи, заканчивали свердловский мединститут. Маленьким меня перевезли в Краснотурьинск — маму и отца туда распределили, и школу я закончил там. До сих пор меня многое связывает с этим городом, я туда езжу. В Тюмени же я оказался случайно — там в мединституте общежитие давали, в Свердловске — нет. Это и определило мой выбор вуза и города. Потом я уехал на север, из врача превратился в экономиста, бизнесмена, чиновника. Депутатом впервые избрался еще в 1989 г. — в Совет народных депутатов в ХМАО. Но я никогда не был профессиональным депутатом, все время работал, а депутатство было скорее моим хобби.

Когда из Тюмени я переехал в Москву, то принял для себя решение заняться бизнесом и спокойно себя чувствовал в бизнес-среде в течение 15 лет. Так что я хорошо знаю, что беспокоит предпринимателей. 

Свердловская область для меня не чужая, я всегда следил за экономическим процессами, которые здесь происходят, часто бывал в командировках в Екатеринбурге. И когда мне предложили занять пост вице-губернатора, у меня в голове вертелась фраза: «Где родился, там и пригодился». Мне показалось, что предложение очень интересное, и его стоит принять. На рабочем месте я почти два месяца, из них две недели провел в отпуске — потому что он был запланирован давно, и я не мог бросить семью. Еще две недели учился в Сколково, так что по факту на новой работе я всего четыре недели. Честно скажу: не все еще успел узнать и понять. Но со временем это изменится.

Чем Екатеринбург отличается от Тюмени

— В Екатеринбурге кратно рыночнее сервис. Клиентоориентированность намного выше, чем в Тюмени. Ясно, что конкуренция здесь жестче, а концентрация покупательской способности пониже, чем в Тюмени. Поэтому здесь идет борьба за клиента, за его удержание. Я успел сходить в Екатеринбурге в кафе и рестораны, в парикмахерскую, даже в стоматологию, и везде бросился в глаза именно сервис. Еще мне показалось, что екатеринбуржцы менее настороженно относятся друг к другу, чем жители Тюмени. Там много мигрантов — люди летят с юга на север, с севера на юг. И эта миграция не способствует стабильным постоянным отношениям, больше настороженности друг к другу. А вы здесь более оседлые, у вас больше коммуникации, вы понимаете, что, познакомившись с человеком сегодня, потом можете встретить его в других местах много раз по разным поводам. Хотя вас тут больше миллиона. Тюмень меньше, но за счет миграционных потоков такие истории встречаются реже.

Вообще же Тюмень я люблю. У меня очень много связано с этим городом. А Екатеринбург мне пока просто нравится. Что нужно сделать, чтобы я его полюбил так же, как Тюмень, я не знаю.

Про чиновничьи мутации

— В 2005 г. я решил уйти из чиновников. Это было для меня такое «вау-решение». Хотя возможности остаться были, и много. Я даже на Эверест ходил, чтобы там на свежем воздухе посидеть, подышать и подумать, чего я хочу. И выбрал. Просто я к тому моменту почувствовал, что у меня начали возникать чиновничьи мутации. Я стал думать, вот, мол, как у меня все хорошо: машина есть, секретарь работает, бумаги правильно отписываются — я достиг кайфа. Но я понимал: именно так чиновник постепенно деградирует, и не хотел, чтобы это случилось со мной.

Про кооперацию малых и крупных компаний

— Когда я был вице-президентом ТНК-ВР, мы регулярно проводили совещания на уровне правительства Тюменской области. Разговаривали с местными подрядчиками. Если речь шла о геологоразведочной работе, собирали профильных подрядчиков и говорили: «Мы можем на таких-то условиях заказать вам такую-то работу». Если собирались обустраивать зимник, разговаривали с дорожными предприятиями: «Мы готовы вам заказать это и вот это». Там кооперация крупных игроков и малых местных предприятий — в порядке вещей. Вопрос в том, насколько драйверы свердловской экономики готовы к такой ассимиляции. 

Понятно, что есть позиция руководства, которое за экономику, и клерков, и они не всегда совпадают. Значит, надо продавить ту позицию, которая эффективна для региона. Допустим, Уральская торгово-промышленная палата может организоваться на уровне правительства области — очень просто. Сказать: такой-то крупный завод потребляет такую-то продукцию, ее производят у нас 20 предприятий. Почему с ними завод не торгуется, почему мы везем сюда продукцию из других регионов, если у нас есть своя? Организуйте подразделение закупок с этим крупным предприятием. Дело пойдет.

Про госзакупки и страхи

— Что меня поразило в госзакупках в Свердловской области: коэффициент участия равен 1.2. То есть на каждый тендер заявляется меньше двух организаций. Для меня ключевой вопрос: почему вы не хотите работать? В Сколково я собирал предпринимателей, спрашивал, почему они не ведут конкурсы.

Там мне страхов таких порассказали! И выиграть-то невозможно. А если выиграл, невозможно контракт выполнить. А если выполнил, невозможно получить деньги. А если получил, тебя начинают насиловать прокуратура, Счетная палата и т. д. Мне это показалось удивительным.

Я выстраивал систему конкурсов по госконтрактам в ХМАО и в Тюменской области, сейчас буду этим заниматься здесь. Делать это буду, основываясь на трех принципах: первый — максимальная публичность, второй — максимальная понятность, третье — максимальная конкурентоспособность. Буду делать все, чтобы это реализовалось. Все, что мешает в работе конкурсной системе и не соответствует этим трем принципам, будем изживать. 

О предприятиях, которые жалуются на сложности

— В Тюменской области была программа поддержки: повышение производительности труда на предприятиях. Правительство региона выбрало ряд заводов, туда зашли эксперты-консалтеры, с этого же предприятия отобрали людей, поучили их, и после в течение 9 месяцев производительность труда выросла в два раза. Просто за счет наведения порядка — там применили японскую систему 5s. В частности, на заводе сократили расстояния. Условно говоря, раньше деталь по технологической цепочке пробегала километр, а после выпрямления линии стала пробегать 300 м. Снизились издержки и все прочее. Также раньше детали лежали у них навалом, а после участия в программе каждая обрела свое место. И в итоге эта система дала высокую эффективность. 

У нас сегодня в бюджете 140 млн руб. на повышение производительности труда на предприятиях.

Мы готовы заключить соглашение от имени нашего ресурсного центра, который занимается обучением и подготовкой кадров, минимум со 150 заводами. И знаете, сколько у нас заявок? 29. Это же ерунда какая-то! Почему вы не участвуете?

Внешние эксперты, которые придут на предприятие, не лезут в вашу бухгалтерию, не смотрят, как вы кэшите деньги — их это вообще не интересует. Их дело — техническое сопровождение ваших бизнес-процессов, они опытные люди. Более того, вы сами даете человека из своих — либо технолога, либо инженера — который потом все внедренные модели отслеживает. Эффект сумасшедший! Я своими глазами видел предприятия, которые вышли из штопора. Директор одного такого завода говорил мне, что готов был бизнес закрыть, а за счет модернизации повысил прибыльность, выручку в четыре раза, смог увеличить сотрудникам зарплату. Деньги в программе есть, ребята! Давайте заниматься.

Про «умный регион»

— Как таковой программы «Умный регион» в Свердловской области пока нет. Мы реализуем нацпроект «Цифровая экономика» — в нем несколько подпрограмм, а ключевая —  «Умный город». В ней тоже много подпунктов, основное — платформенные решения, они  установлены Минстроем. У нас есть софты практически по всем платформенным решениям — в разных городах и разных сферах они свои. Для меня ключевая задача — интеграция этих софтов в похожие платформенные решения, чтобы они были удобоваримы для людей. 

В итоге жизнь станет комфортнее: например, прежде чем пойти в поликлинику, вы сможете через свой гаджет увидеть, какая там сейчас обстановка с очередями. Перед выходом на автобусную остановку сможете отследить, где сейчас едет автобус. В МФЦ вам не нужно будет брать талон в электронной очереди — система позволит записаться на определенное время в конкретное окно. В школах можно будет запускать систему отопления в нужный момент — чтобы к приходу учеников батареи нагрелись, а в остальное время, когда в школе никого нет, температура была пониженная.

За всем этим стоит экономия денег — плюсом к удобству горожан.

Я в день провожу по две-три встречи только по информатизации. У меня уже есть несколько предложений от крупных свердловских компаний, которые готовы решать задачу даже не софта, а могут платформенно подойти к вопросу и интегрировать все существующие софты. Министр строительства в регионе очень понятный человек, четыре города области уже включены в этот проект — будем заниматься.

Про Высокинского и «Большой Екатеринбург»

— Неправильно считать, что Александр Высокинский ушел на работу в Екатеринбург, возглавив город, и бросил проекты, которыми занимался в должности вице-губернатора. Я бы сказал, что он не ушел, а отошел. Все равно он входит в состав правительства, посещает все заседания. Мы с ним разговаривали на тему «Большого Екатеринбурга» — агломерации с городами-спутниками, есть ряд проектов, которые развиваются в этой идеологии. Я пока не очень глубоко погружен в тему, но она живет и двигается. Агломерация — это объективная реальность, от нее не уйти. Идеи объединения близко расположенных городов уже обсуждают на федеральном уровне, Алексей Кудрин об этом говорил. От «Большого Екатеринбурга» никуда не денешься.

Про женщин в бизнесе

— Американцы рассчитали, что любая женщина, которая занимается бизнесом всерьез, с рождением каждого ребенка этот свой бизнес удваивает. И они очень поддерживают женский бизнес. У нас все же не так, свой уклад. Я категорически за то, чтобы жена рожала, и много. А она мне тут говорит: «Вот рожу четвертого и больше не буду». Я говорю: «А я что буду делать?». У мужчины должен быть стимул, и главный стимул — это рождение детей. Это мужчину омолаживает. Сам он рожать не может, так что за каждым успешным мужчиной стоит женщина. 

О вымогателях 

— Если у вас вымогают деньги, об этом нельзя молчать. Когда я работал в ТНК-ВР, у нас была громкая история, когда поувольняли и посадили всех, кто вел нечестную игру, включая вице-президента по внутренней безопасности. А началось все с маленького человека, женщины, которая согласилась поучаствовать в операции и сдать вымогателей. Нужно это делать! Если вам, например, звонят после вашей победы в конкурсе и вымогают деньги, а иначе грозят нажаловаться в ФАС, сдайте вымогателя! Соглашайтесь с его условиями — под запись — и пишите заявление. Это же негодяи, это типичное мошенничество, типичное уголовное дело. И они типично присядут.

Зачем пришел на встречу с уральским бизнесом и что после нее понял

— Я шел сюда познать, кто вы, свердловский бизнес, что вы из себя представляете. И я не температуру меряю, я место для клизмы ищу. Я не понимаю, почему вы не кооперируетесь, почему нет взаимодействия крупного и малого бизнеса. Я жил в другой реальности, мне кажется, кооперация — это естественный процесс. И ответов я пока не услышал. Либо у вас в голове нет такой формы — кооперация, либо у всех все и так хорошо. Второй вопрос, на который я тоже пока не нашел ответа — почему вы не участвуете в закупках. Когда я увидел коэффициент 1.2, у меня было состояние, близкое к нокауту! 

Третье: я хотел понять, как вы взаимодействуете с органами власти, какая модель существует здесь, и кто вы вообще такие — малый и средний бизнес Екатеринбурга. Каково ваше влияние на среду и на сознание чиновников. Хотите ли вы этого вообще? Пока я не увидел, что вы готовы что-то менять. Поймите, мы, чиновники — это же инструмент. Но мы должны быть инструментом в умелых руках. Если вы не хотите, чтобы чиновники начинали деградировать, от вас должно исходить давление. Но вы все такие разрозненные! Хотя у вас есть инструменты: Уральская торгово-промышленная палата, Свердловский областной союз промышленников и предпринимателей и т.д. 

Может быть, вы все просто самодостаточные, могучие и уверенные в себе. Но это ваша самодостаточность мешает организованности, а если ее нет, результат будет размытый, возникает энтропия.

Ваша самость меня пока пугает, я не могу найти точку взаимодействия. Буду несколько дней думать на эту тему и искать решение.

Как сообщал DK.RU, на встрече с Олегом Чемезовым представители уральского бизнеса пожаловались на непрозрачность Региональной энергетической комиссии. Вице-губернатор пообещал разобраться в ситуации.

Материал написан на основе выступления в проекте «Точка кипения» в Екатеринбурге