«Адресные инъекции, которыми правительство пытается реанимировать производства, — это неправильно, это несистемно. Доллар за 100 — вот это системно, это для всех» — Вячеслав Брозовский на DK.RU.
Вячеслав Брозовский, генеральный директор ГК BROZEX:
— Импортозамещение должно было помочь нам справиться с санкциями, планировалось, что российские предприятия смогут производить конкурентные товары. Но никакого импортозамещения не произошло. Все дело в том, что мы не можем за два-три года полностью наладить производство аналога какого-либо импортного высококачественного продукта.
По итогу единственное импортозамещение, которое у нас работает, — сырьевое. Вот что-что, а сырье мы не импортируем, хотя я помню времена, когда в России была китайская арматура. Но чтобы заменить импортные товары, нужно больше усилий: нужны технологии и инвестиции. Так получилось, что наша экономика сидит без инвестиций, поэтому она просто не может позволить себе импортозамещение.
Было...
Когда речь идет об импортозамещении, очень популярно говорить про фуд-маркет, особенно про сыр. Но о каких сырах мы говорим? Мы научились делать молодые сыры, которые и до санкций к нам плохо доезжали. Например, «УГМК-Агро» делают обалденные молодые сыры, но мы же не можем пока что делать твердые сыры. У нас в этом мало опыта.
Зато у нас произошло переосмысление и мы поняли, что конкурировать на рынке можно. Но ведь, чтобы импортозамещение по-настоящему заработало, мы должны выходить на экспорт. Именно выход на другие рынки должен стать итогом импортозамещения. Например, «УГМК-Агро» скорее должны начать экспортировать свой сыр в Казахстан и развозить его по магазинам Астаны. Там на полках мы будем конкурировать с французами, итальянцами, и вот выбить таких конкурентов с полки будет уже серьезным достижением для бренда. Хотя, кстати, УГМК открыли производство сыра не под санкции, они гораздо раньше задумали этот проект, изучили рынок, а потом уже случились санкции.
Как ни странно, ближе всего к импортозамещению приблизились наши автопроизводители. Они пытаются свои технологии использовать, делают наработки. Но я посмотрел, что Лада стоит 700 тыс. руб., и сразу стало грустно. Это не конкурентная для автомобиля цена. В этом ценовом сегменте мы не можем конкурировать с той же Honda или Toyota. Вот если бы Лада стоила до 500 тыс. руб. — другое дело.
Но в автомобилестроении у нас еще одна проблема. Мы какую-то технику делаем, пытаемся импортное заменить, но то, что мы делаем, получается неэффективным. Разве это — импортозамещение? В итоге приходится искать аналог за рубежом.
...или не было
С чего начинается импортозамещение? С основ: с заводов, с оборудования. У нас в станкостроении вообще бездна. В России как не строили станки, так и не строят. Некоторые любят вспоминать про уральское наследие: заводы, которые перенесли сюда в сороковые годы прошлого столетия. Но дело в том, что заводы, которые у нас есть, — это технологии 30-х годов.
Все, что с нами произошло за последнее время, — локализация. Никто не использует российские станки, отечественные производственные решения. Мы просто везем линию производства из-за рубежа и ставим где-нибудь под Москвой. Но разве в этом суть импортозамещения?
Можно долго рассуждать о том, что нужно сделать, чтобы импортозамещение начало работать, и чтобы наши предприятия начали развиваться. Ответ очень прост. Нужна девальвация. Сейчас рынок привык к доллару за 60, все снова начали покупать импортные товары. Когда-то китайская строительная техника была в три раза дешевле европейского аналога, мы ее покупали. Сегодня китайская строительная техника в полтора раза дешевле, поэтому приходится задумываться. И я вижу, что на строительных площадках снова появляются Вольво и Скании. Спрос восстанавливается, научились жить в новых условиях, никто лишних движений не делает.
Адресные инъекции, которыми правительство пытается реанимировать некоторые производства, делает из них флагманов импортозамещения, это неправильно, это несистемно. А доллар за 100 — это системно, это для всех.
Чтобы у нас произошло импортозамещение, импортное должно стать очень дорогим. Других вариантов нет. В 2014 г., когда курс скакнул, началось какое-то движение, прошло пару лет, и к нынешнему курсу все привыкли. Но подождем, посмотрим, что будет после выборов. Когда доллар будет 100, тогда мы начнем думать об отечественном производстве. Тогда сразу начнет работать предпринимательская мысль.