Меценаты в России есть, но практика «культурной» благотворительности развивается медленно. Как изменить эту ситуацию — DK.RU рассказали музыкант Денис Мацуев и директор УОМЗа Анатолий Слудных.
Свердловская филармония одной из первых среди региональных учреждений культуры научилась разговаривать с бизнесом на его языке. В 1990-е это позволило получить поддержку бизнеса и общества, сохранить уникальный оркестр, а впоследствии — сделать филармонию известной далеко за пределами региона. Сегодня ее поддерживают десятки партнеров — от небольших компаний до крупных промышленных гигантов.
Народный артист России и всемирно известный пианист Денис Мацуев много лет является Почетным попечителем Уральского академического филармонического оркестра, Анатолий Слудных возглавляет Уральский оптико-механический завод, руководители которого традиционно входят в Совет попечителей оркестра с начала 2000-х. Собеседники, встретившиеся в Филармонии, обсудили будущее «культурной» благотворительности. Они уверены: взаимодействие между бизнесом и культурой нужно выводить на новый уровень. А для этого необходимо как можно быстрее принять закон о меценатстве, продвигать новые культурные форматы и исключить из взаимодействия указующую роль власти. DK.RU зафиксировал основные тезисы их беседы.
«Благотворительность в сфере культуры все еще недостаточно популярна»
На Западе предприниматели десятки лет поддерживают культурные проекты. В России эта практика складывается не так давно, не регулируется законодательством и часто делается «по указке сверху».
Денис Мацуев: В нашей стране давно нужно менять отношение к слову «благотворительность». Во всем мире поддержка бизнесом культуры работает на взаимообогащение сторон. Для бизнеса это — и порыв души, и плюс к имиджу, и некоторая выгода, например, в виде налоговых послаблений.
В США ни один симфонический оркестр не существует на государственные деньги. Когда в 2008 г. после кризиса один из самых знаменитых оркестров в мире — симфонический оркестр Цинциннати — оказался на грани банкротства, его спасала 102-летняя внучка основателя Procter&Gamble. Она дала оркестру $120 млн — естественно, не просто так: эти деньги были на несколько лет вперед расписаны по статьям расходов. И в Америке такие благотворители получают налоговые послабления, их имена обязательно появляются в любом буклете концерта или фестиваля.
У нас же слово «благотворительность» до сих пор вызывает вопросы у широкой общественности относительно целей жертвователей, а многие компании вкладывают деньги в фестивали, концерты, умоляя не называть их, потому что после этого их начинают активно проверять различные надзорные органы.
Есть подсознательное: если помогают кому-то просто так, значит что-то не чисто, надо проверить, откуда взялись средства. Кроме того, на них сразу же обрушивается лавина обращений: а почему ты помог тому коллективу, и не помог этому. Для того чтобы в нашей стране развивалась культурная — во всех смыслах этого слова — благотворительность, нам как воздух необходим закон о меценатстве, и, насколько я знаю, в скором времени он, к счастью, он должен появиться.
Анатолий Слудных: Конечно, закона еще нет, но бизнесу при этом надо помнить, что, помогая филармонии, театру, оркестру, ты так или иначе все равно получаешь дивиденды — пусть не в виде «процентов в будущем квартале».
Взаимодействие с культурными коллективами — это показатель зрелости бизнеса, это повышение значимости и для коллектива, и для партнеров.
Например, встречая наших коллег из других регионов, стран, мы часто продумываем для них «музыкальные вечера», и это создает совершенно другую атмосферу, добавляет неуловимые штрихи к «портрету» предприятия. Кроме того, сегодня развивать экономику без людей с хорошей культурной, философской базой действительно становится невозможным: одних компетенций в своем вопросе в современном мире недостаточно.
Денис Мацуев: И еще один момент: у нас в стране до сих пор очень многое делается по указу сверху. Бизнес поддерживает какой-то проект не потому, что сам этого хочет, а потому, что ему об этом сказали власть имущие. Это надо искоренять. Или, наоборот, некоторые предприниматели перегибают палку и начинают искать прямую выгоду там, где ее искать не следует. Например, банк вкладывает в фестиваль $10 тыс., а билетов требует на $15 тыс. Впрочем, появляется все больше и больше бизнесменов, которые относятся к поддержке культуры совершенно по-другому и готовы вкладывать в нее от души, просто потому, что фестивали, концерты, оркестры — это наша гордость.
«Отношение к культуре, как к продукту, разрушает ее»
Сейчас взаимоотношения с бизнесом стараются выстраивать многие учреждения культуры: они учатся считать деньги и планировать, ищут новые форматы, чтобы стать ближе своей аудитории. Кому-то это удается лучше, кому-то хуже. Но, самое главное, как считают участники беседы, в погоне за узнаваемостью и одобрением бизнеса и общества не превратить культуру в продукт масс-маркета.
Денис Мацуев: Сегодня к культуре начали относиться как к коммерческому продукту: промоутерам и организаторам фестивалей надо продать знаменитый концерт от знаменитого исполнителя. Пятая симфония Шостаковича продается идеально, а шестая — нет, поэтому мы не будем брать шестую, нам нужно продать то, что покупают. И вот это отношение разрушает культуру. Она не может существовать без поддержки бизнеса и общества, но если бизнес и общество начинают диктовать культуре свои условия, это разрушает ее еще быстрее, чем отсутствие финансирования.
Поэтому очень важно найти баланс: с одной стороны, делать культуру доступной, привлекательной, открытой; с другой — не превращать ее в бизнес-продукт.
И у нас для этого есть все возможности: в России формируется новое поколение слушателей классической музыки — чем не может похвастаться, например, Европа или Америка. Да, у нас существуют признанные культурные бренды — Большой театр, Мариинка, Третьяковка, Гергиев, Башмет, Спиваков. Но останавливаться на уже состоявшихся брендах нельзя, культуру надо развивать, открывать новые таланты, иначе получится, как с советским спортом. В советское время наши спортсмены были известны во всем мире, но теперь слава отечественного спорта прошла. Сегодня мы покупаем бразильских футболистов, а во дворах нет футбольных «коробок», из которых и выходят звезды футбола.
Сегодня классическая музыка — один из главных источников позитивных новостей о России за рубежом. И это прекрасно, что мы можем разговаривать со всем миром на таком универсальном языке. Ведь музыка — это символ примирения. Я играл со знаменитым израильским оркестром и обратил внимание на зал. Там было больше 20 тыс. человек — вместе сидели и евреи, и арабы. Все их недопонимания остались за стенами концертного зала.
Анатолий Слудных: Свердловской филармонии действительно удалось найти успешную форму взаимодействия с бизнесом, попечительский совет филармонии позволяет реализовывать нерутинные проекты — приобретать инструменты, проводить фестивали. Но и бизнес ищет новые формы взаимодействия с культурой.
Например, вкладываться в нее можно и нужно не только деньгами — в этом как раз нет ничего сложного — но и силами, временем, людьми.
Далеко ходить не надо: в сентябре начнется фестиваль «Безумные дни», который хотелось бы сделать по-настоящему массовым, в хорошем смысле этого слова. И партнерам фестиваля стоит задуматься о том, чтобы сделать в него социальный вклад — помочь Филармонии расширить аудиторию. Потому что маркером известности и востребованности мероприятия является, в том числе, и количество людей, которое его посетило.
Денис Мацуев: Любовь к классической музыке можно и нужно поддерживать новыми форматами. В июне у меня был концерт на открытом воздухе в Дрездене. Я очень люблю такой вид концертов — он популярен во всем мире, а у нас только начинает приживаться. Я считаю, что хотя бы раз в год один день открытые концерты должны проводиться абсолютно бесплатно, чтобы максимальное количество людей могло познакомиться с классической музыкой. Мы с дирижером Валерием Гергиевым, играя каждый год 9 мая на Поклонной горе, собираем до 60 тыс. слушателей. Там создается уникальная атмосфера, ты играешь совершенно для другой аудитории, это и для артиста абсолютно новый опыт. А познакомившись с классической музыкой «на природе», человек, вполне возможно, придет в зал. И залы, кстати, тоже надо строить.
Екатеринбургу как воздуха не хватает большого концертного зала. Существующий — пусть замечательный и с хорошей акустикой — откровенно мал для полуторамиллионного города.
Анатолий Слудных: И в зале, кстати, тоже нужно сохранить атмосферу комфорта. Нет, я не говорю о том, что на концерт можно являться в тренировочных штанах и кроссовках. Но даже классическую музыку можно «подавать» так, чтобы это было не в тягость, а комфортно и приятно массовому зрителю. Тогда классическое искусство, безусловно, будет более востребованным и привлекательным.