«С чего вдруг оценка законодательных инициатив и верховного закона стала под запретом?»

Дарья Годунова, Управляющий партнер «Пионеры ГЧП»:

— Образ настоящего юриста у среднестатистического гражданина складывается из целого ряда стереотипов, впитанных из смеси импортных сериалов, художественной литературы, телепередачи «Что, Где, Когда» и случайных встреч с законом.

Юрист, он же Адвокат, представляется чаще в мужском обличии (у нас патриархальная страна, Екатерина Великая и Софья Ковалевская — это досадное недоразумение):

1. В приличном костюме, желательно в галстуке и очках для солидности.
2. С портфелем, набитым документами, барсетка принимается только в южных регионах.
3. Обладающий темного цвета автомобилем, кадиллак с откидным верхом может быть расценен как легкомыслие.
4. Семьянин, желательно спортсмен, на худой конец, вегетарианец.
5. Четко цитирующий нормы действующего законодательства, постатейно и с выражением.
6. Способный в любое время суток ответить на волнующие клиента вопросы, по любым сферам права, от семейного до морского.
7. Умеющий когда надо «договориться» и знающий, «за сколько».
8. Отзывчивый, понимающий, что дело превыше всего, а деньги — это тлен.

Ранее в плюс также шло знание цитатника «Крестного отца», потом «Форс-мажоров».

При этом, конечно, налаженный контакт и предлагаемый план решения вашей проблемы, подкрепленный возможностями закона, всегда имеют все же решающее значение.

Но, что интересно, последние годы в обществе появилась дополнительная опция. Личная политсознательность. Причем, если лет десять назад увлеченность политэкономикой воспринималась в плюс к уровню развития интеллекта, то сейчас это позиционируется с точностью до наоборот. И тут возникает вопрос, а какие же рассуждения выдают в человеке, а в нашем случае в юристе, его отношение к действительности и насколько это может быть опасно для клиента.

Ответ прост — все выдает. Дело в том, что под той же политикой всегда — и тогда, и сейчас — подразумевалось все, что затрагивает жизнь и интересы жителей полиса.

По второму вопросу есть один подвох. И это не зависит от профессии в общей массе, но для профессии юриста имеет большое значение — это честность. Я не говорю о том, что юристы не умеют лукавить, да постоянно. Но есть шкала или признаки, по которым вы и выбираете своего защитника интересов. А именно:

1. Компетентность в вопросе.
2. Способность к быстрому анализу и выводам.
3. Независимость и преданность интересам клиента.
4. Ответственность.
5. Стоимость услуг.

«И как понять, что данному приятному во всех отношениях парню в отглаженных брюках и со стальным взглядом можно доверять с учетом вышеперечисленного?» — спросите вы. А вот именно через открытость взглядов на жизнь в целом, в том числе и на событийный ряд. И, может, взгляды на те или иные события у вас будут не совпадать, но именно через неподдельность и можно вычислить «вашего» парня. И, без сомнения, в последующих стрессовых ситуациях, а в нашей профессии это норма, такая принципиальность принесет только плюсы.

Вы думаете, что я оправдываюсь, почему интересуюсь не только тем Тургеневым в двенадцати томах, но и «брошками» Эльвиры Сахипза́довны, и даже уголовным судопроизводством. Не, наоборот.

Согласитесь, что совсем не обязательно бегать за клиентом и, заглядывая в глаза, искать сочувствие относительно несоблюдения прав человека в российских СИЗО. Или пытаться поддержать разговор относительно перспектив его бизнеса в целом, с учетом введенных крымских санкций. Нет, конечно.

Но сегодня мы зажаты между двух тенденций: будущее не прогнозируемо, прошлое непредсказуемо. И единственным интеллектуальным и моральным спасением от подобных неожиданностей может стать только постоянное развитие и небезучастность как в профессии, так и в социуме в целом. Не путаем с фанатизмом. 

«Ну, это зависит от твоей должности, от клиентов, с которыми ты работаешь, от обстоятельств, личного окружения», — скажете вы.

Конечно, когда ты работаешь с государством, а все юристы каждый день имеют непроизвольный контакт с государственной системой, ты всегда балансируешь, чтобы оставаться беспристрастным и при этом чтобы не выгнали из «команды». И да, мы часто не замечаем уже, как оскорбляют очередного «буйного» или морщим носик, когда новый «Донкихот», прикрываясь тазиком, берет штурмом равнодушную мельницу. А далее уже сами убеждаем себя, что очередной нормативный «вброс», конечно, рынку навредит, но не сразу, и добежать до канадской границы еще успеем, а пока можно и поддержать инициативу. На всякий случай.

И вот, оглядываясь, мы резко понимаем, что хороших специалистов с каждым годом становится все меньше, ответственных работников невозможно найти, да просто интеллектуально развитых личностей, способных самостоятельно анализировать информацию, — «по пальцам».

Верность с профессионализмом стала дефицитом, а вот верность без профессионализма — уже норма нашего времени.

И ведь никто не просит подвигов, и я не призываю никого становиться якобитами, заранее понимая, что ты в меньшинстве. Но вот повлиять на многие решения мы точно еще в состоянии. Именно потому, что каждый день создаются прецеденты, которые игнорируют действующие нормы закона (потом подгоним), которые не замечают нормы международного права (а что это), которые просто назвать законами сложно (и так тоже можно) — но при этом мы, ответственные, в общей массе даже не пытаемся влиять на ситуацию. Заранее уверяя себя, что «там» виднее, что «там» решение уже принято. Поэтому лучше не вмешиваться, себе дороже.

А с чего вдруг оценка законодательных инициатив, комментарии поправок к верховному закону страны, рассмотрение федеральных программных решений или даже толкование норм международного права стали у нас под запретом? Или данные действия как-то могут навредить в работе с клиентом?

Честно скажу, я пыталась оценить сей феномен с исторической и социальной точки зрения. Найти, как бы это наивно ни звучало, универсальный вариант поведения. Чтобы всем нравиться и пользу приносить. И даже обратилась к профессору-историку, писателю Сергею Медведеву. С более глобальным вопросом «роли человека (юриста в том числе) в истории». Ответ был суров, но при этом справедлив:

«Нет правильной коллективной стратегии поведения — вернее, она есть: всем однажды рискнуть собственным ближайшим благом и безопасностью ради гораздо большего блага в будущем. Но проблема в том, что никаких «всех» у нас не существует, нет общества, нет народа, нет субъекта коллективного действия — а есть только раздробленные индивиды, решающие свои собственные задачи.

Поэтому речь идет только об индивидуальном пределе конформизма и терпимости, о нравственном императиве внутри. В какой-то момент чувство несправедливости становится настолько жгучим, что ты забываешь о рациональном выборе и говоришь то, что думаешь, делаешь моральный выбор просто потому, что не можешь иначе, Ich kann nicht anders, как сказал Мартин Лютер.

Так что в итоге дело не в смысле, прагматике и рациональности твоего протеста, а просто в твоем нравственном жесте, даже если он смешон, одинок и безнадежен. Есть нации активные, меняющие свою судьбу (к примеру, США), а есть пассивные и созерцательные, которые меняют себя, приспосабливаясь. Россия, к сожалению, из вторых».

Таким образом, решая свою собственную задачу, заодно и глобальную, в том числе через подобный нравственный жест, ответственно осознавая при этом, что жизнь дается не просто так, закрепив теорию уже личной практикой, можно прийти к заключительному для себя выводу.

Право говорить открыто все, что думаешь, еще надо заслужить, если ты действительно хочешь что-то изменить. Через постоянно нарабатываемый профессиональный или личностный авторитет. Достигнуть подобных высот можно только через формирование собственного мнения, потому как придется не верить на слово, а находить, проверять и анализировать информацию самостоятельно. Далее проявлять инициативу, получать отпор, доказывать позицию, а это тоже своего рода подвиг.

В этом, без сомнения, играют важную роль лично накопленные единомышленники, которые также держат в тонусе и помогают не впадать в отчаянье. А далее пользоваться наработанным и привносить что-то свое, пусть и на своем скромном месте, но в Истории.

Проиграть гонку — не позор, позор — вовсе не участвовать из-за боязни проиграть.

***

>>> Читайте также на DK.RU: Роман Речкин: «Российская стабильность — до первой пресс-конференции Путина»