Мнемотехника: способ справляться с памятью или лишняя перегрузка для мозга?

Современному человеку, несмотря на постоянное присутствие в жизни интернета с ответами на все вопросы, требуется запоминать огромные объемы информации. В конце концов, даже для того, чтобы найти в сети во второй раз какие-то данные, требуется точно помнить, где встретилась информация. Один из методов запоминания, который советуют людям как достаточно универсальный — мнемотехника.

Простейший пример техники — всем знакомая фраза «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан», которая помогает запомнить цвета радуги. Обучающие методу специалисты подчеркивают, что в основе мнемонического запоминания лежит визуализация — образное конспектирование, во время которого абстрактные понятия получают визуальные, аудиальные или кинестетические воплощения в памяти. Чтобы в голове возникла ассоциация и сформировались нужные нейронные связи, образ должен быть объемным и ярким. Ассоциации сугубо индивидуальны и могут быть странными или нелепыми — так даже лучше. 

Метод особенно рекомендовано использовать для запоминания чего-то, что запомнить не удается. Его часто рекомендуют использовать при изучении иностранных языков: пополнять словарный запас при помощи метода ассоциаций, а не их зубрежки. Интересно то, что авторы методики заявляют, что сумели разобраться в механизмах памяти, хотя похвастать этим не могут даже ведущие нейрофизиологи. У системы есть как сторонники, так и ярые противники, уверенные в том, что мнемотехника сильно вредит работе мозга.

Так, философ, логист и психолог Георгий Челпанов в книге «Критика мнемоники» пишет:

— Арну нам показал, что если ему предоставить произносить цифры по его произволу, то он может произносить их многие тысячи в продолжении целых часов, он может продиктовать их усердному секретарю тысячу, десять тысяч, сто тысяч и даже миллион; затем он может повторить их в том же порядке, не забывая. Каким образом он это делал, легко понять, если вспомнить то, что было выше сказано относительно замены букв числами, и наоборот. Нам кажется, что он воспроизводит цифры, на самом же деле он воспроизводит вовсе не цифры, а слова стихотворения, которые он быстро переводит на цифры, а это, разумеется, дело вовсе не трудное...

... с педагогической точки зрения не имеет никакого значения запоминать просто цифры; цифры имеют только тот смысл, что они дают возможность запоминания и связывания исторических событий друг с другом, а это достигается только лишь тем, что события связываются друг с другом логически, а не посредством искусственных приемов.

... при этом не следует забывать, что применение этих приемов не имеет никакого отношения к укреплению памяти. Тот, кто даже искусно употреблял бы эти правила для запоминания слов, чисел и т. п., разумеется, никак не может утверждать, что он развил свою память так, что она сделалась пригодной для какой угодно цели. О самих мнемотехниках еще в период процветания этого искусства говорили, что они не имеют хорошей памяти. «Эти искусники, — говорил о них Кант, — редко имеют хорошую память».

...Мнемоники часто поставлены в необходимость составлять такие неестественные ассоциации, что часто гораздо легче можно запомнить обыкновенным способом, чем при помощи тех неестественных связей, которые они предлагают. Эти правила часто не только не облегчают работу памяти, но наоборот затрудняют ее. Если для того, чтобы припомнить слово сам, нужно вспомнить: вода, море, рыба, сом, то читатель сам легко может видеть, какую массу излишних ассоциаций нужно построить для того, чтобы припомнить такую простую вещь.

Александр Лурия, советский психолог, завкафедрой нейропсихологии в МГУ, в книге «Маленькая книжка о большой памяти», описывая возможности мнемониста Соломона Шерешевского, говорит, что мнемотехникой можно легко перегрузить мозг информацией.  В качестве аргумента он приводит тот факт, что у Шерешевского все время болела голова.

Нейролингвист Татьяна Черниговская же не видит в системе ничего страшного:

— В  мнемотехнике нет ничего плохого. Это не более, чем техника, это на тему того, как со своей памятью справляться. Один так справляется, другой — иначе.

У меня друзья сплошные интеллектуалы, и сплошное унижение на это смотреть. Скажешь: «Про это вот в такой-то книге написано, но где эта книга…». Он ответит: «Как где?». И идет к полке, где 15 000 томов, берет и говорит: «Вот же она, шестая слева». Боже, какое унижение! Я не только ничего не могу вот так найти, но и не имею метода для того, чтобы их расставить. По алфавиту? Я не помню, кто писал. По теме? А по какой из тем, которые там затронуты? Какой кусочек зацепить? Это безнадежное дело.

Поэтому мой метод такой: «Помню, была желтая книжечка, а на ней то, что я ненавижу больше всего на свете — след от чашки с кофе. И мне надо найти эту книжечку, потому что где-то, примерно во второй ее трети, мне кажется, было нужное мне. Я не помню автора, я вообще ничего не помню». Так слабоумные себя ведут… Так вот, я пороюсь-пороюсь — и найду ее. Вот и весь мой алгоритм, мой личный алгоритм.

Я не знаю, как это происходит. Кстати, дорого дала бы узнать почему, как так вышло. Был случай, когда люди, которые ко мне хорошо относятся, решили навести порядок в комнате, где у меня все лежит… Я удивляюсь, почему они живы — потому что этот их порядок разрушал мир. Если так у меня была надежда, что нужная книга где-то справа, после их уборки я вообще не понимала, где она. Я уже никогда не найду ее.

По словам психолингвиста, чтобы человек смог извлечь информацию из своего мозга, эта информация должна попасть в нужный отдел мозга, то есть должен осуществиться перевод материала из одного отдела в другой. А это значит, что мозгу нужно дать время и предоставить возможность для осуществления этого перевода. Поэтому самое лучшее, что мы можем для себя сделать, это что-то выучить и лечь спать, уверяет Татьяна Черниговская.

— Отвлечение — это тоже хорошая вещь в процессе запоминания информации, и это все очень индивидуально, — уверяет психолингвист. — Один человек действительно легче усваивает информацию, когда звучит музыка. Другому нужно лежать на диване и есть конфеты. Если ваш мозг организован таким образом, и ему нравится работать именно так, то все это будет идти в пользу усвоения информации.

Если человек в процессе усвоения информации совершает движения, то это также идет на пользу, потому что к процессу запоминания подключается тело. То есть включается дополнительный фактор, который поможет вытащить информацию из мозга. Человеку достаточно будет вспомнить, что он делал в тот момент, когда усваивал информацию: например, в это время я прыгала или ехала на велосипеде, объясняет Черниговская.

Читайте также: «Учить нужно всех и всему». Размышления Татьяны Черниговской о знаниях нужных и не очень