Давид Якобашвили:Мы не достигли дна кризиса

Председатель совета директоров ОАО «Вимм-Билль-Данн», председатель правления компании «Тринити», председатель совета директоров компании «Проспект» и Восточно-Европейского Страхового Агентства.
Родился в 1957 г. в Грузии.
Образование: Грузинский политехнический институт (Тбилиси).
Карьера: работал в метрострое, а затем — во вневедомственной охране; 1988 г. — совладелец салона красоты «Женьшень» на Чистых прудах; 1992 г. — совладелец развлекательного комплекса «Метелица» и казино «Черри», один из основателей группы «Вимм-Билль-Данн»; с 1992 по 2000 г. — член совета директоров производственно-торговой группы «Вимм-Билль-Данн»; 1999 г. — член совета эмитентов при ФКЦБ; 2000 г. — член правления Российского союза промышленников и предпринимателей (работодателей) — РСПП.
Увлечения: мотоцикл, глубоководное плавание, картинг, антиквариат.

Чем вызвана эта корректировка стратегии?

И как государство к этой вашей социальной роли относится?
— Некоторые чиновники положительно отзываются, другим вообще наплевать, что в стране творится, лишь бы карман набить. Подход к бизнесменам совершенно хамский: «Вы богатые, давайте!» У нас есть своя социальная программа — по некоторым видам продукции опускаемся ниже себестоимости, поскольку по­нимаем, что полки не могут быть пустыми.

Означает ли это, что у вас есть дотационные регионы?
— Нет, это слишком тяжело. Есть дотационные продукты, низкая цена на которые компенсируется за счет других товаров. Мы должны зарабатывать хотя бы чуть-чуть в каждом регионе, при том что есть такие, где наши позиции особенно сильны: Ленинградская область и Санкт-Петербург, Новосибирская область, Краснодарский край, центральные области.

Ваша докризисная стратегия не попадает в тренд: раньше вы инвестировали миллионы долларов в реконструкцию локальных молокозаводов, например Первоуральского в Свердловской области. А сейчас тренд противоположный— рынок требует дешевых продуктов в мягкой упаковке...
— Нет общего тренда для всей страны. К примеру, в Красноярске исторически мягкая упаковка самая популярная — а город достаточно богатый. Первоуральский завод выпускает молоко и в мягкой упаковке, но это направление требовало модернизации. Уральский регион для нас достаточно новый, у нас там меньшая доля рынка, чем должна быть. Поэтому на Урале продолжается рост продаж во всех сегментах. Мы должны смириться со сдвигом тенденции к более экономичным форматам. На то и большая компания, чтобы балансировать: где-то у нас производства, которые остаются прибыльными даже при плохом тренде, а где-то— недавно реконструированные за большие деньги, и они «минусовые». Они должны дотироваться. Мы надеемся, что когда-то вновь рынок двинется в обратном направлении.
Почему «Вимм-Билль-Данн» против падения закупочных цен на молоко

Что происходит с сырьем?
— Для продукции и в мягкой, и в твердой упаковке мы используем свежее цельное молоко, ведь его на рынке — залейся. Стоимость для конечного потребителя кусается, закупочные цены на свежее сырье падают, зато растет доля продукции из суррогатного сырья — на основе растительных масел вместо коровьего молока и масла.
У самих производителей молока тяжелейшая ситуация. Закупочные цены в регионах — 7-8 руб. за литр, что, конечно, для производителей невыгодно, но таков рынок — иначе покупателю в магазине молочная продукция будет совсем недоступна. Тех, кто серьезно вложился в новые фермы, в современные технологии, в зарубежное племенное поголовье, не устраивает не только цена 8 руб., но и 12 руб., поскольку у них наивысшее качество — высокое содержание белка, жира. Им нужна цена 16 руб. Таким фермерам могли бы помочь региональные программы субсидирования части цены произведенного молока. На Чукотке субсидия доходит до 17 руб. за литр, в Татарстане — 2 руб., в Московской области обещано выплачивать 0,6 руб. Говорю «обещано», потому что не во всех региональных бюджетах есть на это деньги. Существуют программы госкредитования фермеров, но проблема в том, что инвестиции в сельское хозяйство требуют огромного терпения и вменяемых кредитных планов. Мы бы хотели, чтобы фермерам были доступны длинные кредитные ресурсы. Ведь не бывает такого, чтобы вы приобрели стадо и тут же начали получать молоко и возвращать кредит. Если вы покупаете качественное племенное стадо за границей, 30% его теряется из-за неполной приживаемости. В лучшем случае возврат инвестиций и самого кредита начнется через 3-3,5 года! Животноводам нужны кредиты на 10-15 лет, как во многих странах. Если государство намерено развивать отечественное животноводство до уровня развитых стран, оно должно компенсировать проценты по кредиту не только в пределах ставки рефинансирования, но и сверх нее. Кредиты со ставкой в 25% немыслимы ни для молочной отрасли, ни для других, где маржинальность гораздо выше, например неф­тяной! Нужно выделять кредиты на все этапы производственного цикла — и на строительство ферм, и на закупку стада, и на материально-техническую базу, и на оборотные средства. Тогда только отрасль станет привлекательной для бизнеса. Если все эти условия будут выполнены, только тогда нынешняя верхняя закупочная цена для самого качественного сырья — 12 руб. — позволит молокопроизводителю получить небольшую прибыль. Если использовать сегодняшние программы господдержки, предполагающие кредитование на восемь лет, то и цена в 16 руб. не позволит фермеру получить прибыль. У компании «Вимм-Билль-Данн» есть современные фермы в Краснодарском крае, Ленинградской области. У меня с партнером есть молочное стадо вне «Вимм-Билль-Данн»— в Подмосковье, в Волгоградской области. Но доля собственного молока в общей структуре закупок ВБД невелика — не более 2%, хотя наше поголовье растет. Мы-то можем себе позволить производить молоко и наращивать стадо в убыток, надеясь, что потом ситуация выправится, но другие фермеры — не могут. В некоторых регионах они вынуждены резать поголовье. Меня эта ситуация очень тревожит!

Что еще вам не нравится на российском молочном рынке?
— Сейчас все острее встает проблема суррогатного сырья в молочной индустрии, прежде всего пальмового масла. Боремся с введением обязательного страхования ответственности производителей молока в случае ущерба у конечного потребителя. Каждый производитель должен застраховать отдельно фермера, транспортника, грузчика и т.  д. Рост цены — неимоверный. Зато для страховщиков— необычайно выгодный бизнес. Они по Москве в рамках пилотного проекта застраховали 30 тыс. предприятий, собрали 20 млрд руб., а потратили 11 млн.

Вы уже посчитали, насколько меньше вы заработаете от этой страховки?
— Какое заработаем, это потребитель потеряет, а не мы!

Просто ценники перепишете?
— Конечно! А куда нам деваться с маржинальностью 2,9%?

Еще до кризиса началась битва за маржу, выпрямление логистических цепочек, многие региональные дистрибьюторы пострадали. Они вам вообще нужны?
— Роль оптовиков огромна, мы их кредитуем, поскольку понимаем, что им тоже надо выживать. Ежедневно мы производим 4 тыс. т. Все это надо распределить, довезти. Но важно понимать, что между нами и Metro посредники не нужны. Мы сами можем с большими игроками договориться. Но есть тысячи и тысячи несетевых магазинчиков, киосков, где мы тоже хотели бы присутствовать. Если оптовики хотят выжить — они должны стать мобильнее, динамичнее. Волка ноги кормят.
Почему Давид Якобашвили не чувствует дна кризиса
Бизнес-интересы Давида Якобашвили представлены на нескольких не связанных друг с другом рынках, так что он может легко сделать межотраслевой макроэкономический анализ и дать свой вариант ответа на сакраментальный вопрос — когда закончится кризис?

Вы чувствуете, что экономика достигла дна кризиса, уперлась в него?
— По нашему бизнесу этого не чувствуется. Ситуация стабильно никакая. Надеюсь на то, что со временем ментальность людей начнет меняться и они станут больше потреблять.

Что для этого должно произойти?
— Необходимо время и несколько «если». Если Евросоюз увеличит закупки нашего газа. Если США простимулируют потребление, которое вызовет рост производства. Если вырастут цены на нефть в Персидском заливе. Если поднимутся цены на нашу нефть. Если эта цена будет длительное время держаться выше психологически важной отметки, например выше $60. Если все эти события произойдут друг за другом, по цепочке, тогда у людей будет больше уверенности. Я оптимист: надеюсь, американцы смогут напечатать $5-6 трлн и некоррупционными путями раздать их населению, чтобы оно начало их тратить. А пока У меня есть еще один индикатор экономического положения. Я коллекционирую антиквариат, музей строю. И вижу, какие держатся цены, с каким остервенением покупают люди.

Что это значит?

Получается, у нас в стране экономика полностью зависит от американцев, от их печатного станка?
— Мы себя на это обрекли. Назвали себя мировым поставщиком энергоресурсов и больше ничего не хотели. Не хотели строить автодорогу до Владивостока и перерабатывающие предприятия. До сих пор гоним нефть на Запад вместо бензина и высоких фракций.

Почему вы говорите «мы»? Вы-то как раз реконструировали молочные заводы, вкладывались в высокую переработку сырья
— Нас мало, можно по пальцам посчитать. Основные деньги в стране крутятся в производстве полиметаллов, цветных металлов, алмазов, золота, нефти, газа, угля. Все это сырье.

Вы входите в руководство РСПП. Есть у вашей деятельности в этой организации реальные результаты для того бизнеса, который вы сами представляете — не сидящего верхом на нефтяной трубе?
— Мы много в РСПП работали по созданию стандартов корпоративного управления, по повышению прозрачности бизнеса, социальной ответственности. В сельском хозяйстве— по созданию техрегламента. Мы не согласны были с некоторыми позициями техрегламента, внесенными перед самым его принятием, и нам удалось эти позиции исправить. Сейчас один из главных вопросов для нас — финансирование в молочном производстве, выделение и распределение земли.
Пытаюсь заявлять о своем отношении к генно-модифицированным организмам (ГМО). В стране сейчас на те же грабли наступают, что в свое время с генетикой, кибернетикой, робототехникой. Ну ладно, глупые североамериканцы потребляют больше всех ГМО, но и европейцы уже запустили у себя выращивание нескольких продуктов! Они не враги себе, и не надо говорить, что у нас больше заботятся о здоровье людей, чем в Европе. Агрессивное отношение к генно-модифицированным продуктам, по-моему, показатель чьей-то заинтересованности. Есть несколько организаций, которые нам звонят периодически: «Давайте мы будем вашими консультантами по проблемам ГМО». Мы отказываемся, ведь стоит это недешево. Или предлагают размещать на нашей продукции наклейку «не содержит ГМО». А для этого надо получить результаты анализов, которые опять-таки обходятся очень дорого. Анализы необходимо делать для каждой товарной партии, а представьте, какие объемы у нас, при тысяче наименований! Это отдельный бизнес — на эксплуатации тревоги людей о своем здоровье.

Означает ли это, что ГМО есть в сырье, которое вы используете, и вам выгодно бороться с отторжением ГМО?
— Нет, ГМО в наших продуктах неоткуда взяться. Мне просто, как гражданину этой страны, обидно, что мы опять отстаем от мира. Мы как Зимбабве: у жителей уже животы вспухли от голода, но мы не будем сеять зерно с ГМО! Пусть американцы и европейцы травятся, а мы не такие!

Не жалеете сейчас, что выходили на IPO в Нью-Йорке, привлекали западные инвестиции, строили современные перерабатывающие заводы— иначе говоря, ставили на либеральные ценности, тогда как тренд-то в обществе совсем противоположный?
— Нет, я вообще ни о чем не жалею. Все это окупается сторицей, и всем надо так же действовать. Иначе непонятно, к чему ты в жизни стремишься. А так — ты участвуешь в создании большой компании, ее знают далеко за пределами страны, на тебя равняются, ты в высших позициях рейтингов по корпоративной ответственности, по прозрачности. Этого всего ты достиг, находясь не в чиновничьем кресле и не распоряжаясь гигантскими бюджетами, а находясь в гуще реальной жизни миллионов людей — между производством, сельским хозяйством, социальными процессами. Сейчас много времени уходит на общение с властью на высшем уровне. На одной из встреч с премьером я попросил, чтобы он личным примером рекламировал здоровый образ жизни, потребление молока. Допустим, ему могли бы стакан молока приносить на заседание кабмина. Разговаривали об этом недавно с его пресс-атташе, наверное, результат и здесь будет.