На острие упаковки

Каждый дюйм рынка картонной упаковки приходится отвоевывать в тяжелых боях с конкурентами из других регионов, и нет никакой гарантии, что долгожданная победа не окажется пирровой, — к такому выводу приходит директор “Фабрики Цвета” Владимир Орлов.

— О рынке упаковки приходится слышать самые разные, подчас противоречивые мнения. Одни находят его относительно доступным, другие – полем ожесточенного конкурентного противостояния. Обе точки зрения, однако, высказывают Ваши коллеги, не замеченные в активном изготовлении упаковки. Владимир Евгеньевич, Вы – руководитель типографии, известной своей упаковочной специализацией. Какова Ваша оценка происходящего в этом секторе?
— Не хотелось бы никого лишать иллюзий, но, как говорится, истина дороже. Считающие рынок упаковки полиграфическим оазисом, где затраты непременно оборачиваются прибылью и заказчик готов откликнуться на любое предложение, очень и очень далеки от объективности. Увы, как правило, все обстоит с точностью до наоборот. Расходы типографии на закупку необходимого оборудования слишком значительны, а их возвратность в намеченные полиграфистами сроки возможна лишь теоретически. Подчеркиваю: комплект машин печатного и послепечатного цикла требует огромных капиталовложений. Казалось бы, можно сэкономить средства, используя неспециализированное оборудование, – но и здесь не могу ничем обнадежить. Производительность этой техники почти наверняка не удовлетворит сколько-нибудь крупного потребителя. Ведь в ситуации выбора она неконкурентоспособна – как по критериям надежности, так и по причине общего технического несоответствия.
— Что Вы имеете в виду, говоря о выборе?
— Множество конкурентов с хорошим аппетитом и мощнейшей полиграфической базой. Все они из далеких регионов – Москвы, Санкт-Петербурга, Самары, Новосибирска, Набережных Челнов. Вот главные источники конкуренции на рынке упаковки – именно они обслуживают подавляющую часть местных заказчиков. Поначалу нас все это глубоко удивляло – на крупнотиражном уровне не было практически ни одной екатеринбургской типографии. Позже, когда “ФЦ” всерьез занялась упаковкой и стала претендовать на свою долю рынка, мы узнали, почему так происходит. Основные бумаго-картонные производства и потребители расположены в западноевропейской и северо-западной частях России. Картон приходится привозить издалека, что повышает себестоимость наших изделий и дает центральным конкурентам преимущества по срокам. Неслучайно более 60% российского потребления и изготовления упаковки сигарет сконцентрированы в небольшом треугольнике в европейской зоне. Там же сосредоточены и многие другие производители упаковки. В итоге мы постоянно испытываем ценовой прессинг этих территорий. Нельзя сбрасывать со счетов, что в отличие от местных коллег центральные или, скажем, новосибирские типографии занимаются упаковкой уже давно. Догнать их можно только одним путем — накопив знания, освоив технологии, подобрав и обучив кадры. А это требует дополнительных временных и денежных затрат.
Риск потерять заказчика или вовсе быть выдворенным с рынка теперь особенно велик. И, надо сказать, исход конкурентной борьбы далеко не всегда определяют оборудование, мастерство, сроки, цены, наконец. Часто решение принимает банальный снабженец. Он сидит на крупном заводе, получает зарплату и не имеет ни малейшего желания что-либо менять в своей повседневной работе. Он привык сотрудничать с одной типографией. И когда на ее место претендует другая, лучшая из возможных реакций этого снабженца – непроницаемое равнодушие. Любое новое, пускай даже значительно более выгодное предложение, для него – лишняя ответственность. Новая типография ему неизвестна, он не знает, как она сработает. Значит, она – потенциально большая проблема, головная боль. И все же допустим, этот барьер с трудом, но удается преодолеть. Что дальше: уйма затрат – в том числе и временных: если предприятие иногороднее, то следует заранее готовиться к бесконечным командировкам. Каждая мелочь, требующая согласований, — очередная поездка. Для получения заказа у нового крупного клиента нужны два-три пробных тиража, всегда изготовляемые за свой счет. А ведь потребителю упаковки пробник может и не понравиться – все очень субъективно.

— Но, очевидно, есть и обратные ситуации – когда заказчик в поиске хорошей типографии сам приходит к вам?
— Да, он может прийти. Но обычно сваливается как снег на голову – когда базовая типография не в состоянии выполнить заказ. Последний такой пример – упаковка тиражом в 3 миллиона экз., которую нужно было освоить всего лишь за месяц. А сегодняшние требования заказчиков простыми не назовешь – часто необходимы большая площадь сложной формы вырубки, тиснение и т.д. Не изменить качеству и в то же время уложиться в сроки крайне нелегко. Это по силам только крупному производству, имеющему резервные ресурсы – причем, как человеческие, так и технические. Кстати, я еще не затронул вопроса финансовых взаимоотношений. Следует понимать, что при нынешнем уровне конкуренции на этом рынке у всякого крупного заказчика имеется карт-бланш. И он может устанавливать свои правила игры – в том числе и по оплате. Скажем, он готов с вами работать, но лишь при условии отсрочки платежа на два месяца. Отказываетесь – он тотчас уходит в другую типографию.

— Что ж, Россия славится своими трансакционными издержками. Однако наверняка у многих есть надежда, что путевые расходы компенсирует многомиллионный заказ, обещающий заметно приумножить обороты типографии. Словом, игра все-таки стоит свеч?
— Может быть, и так. Хотя существует и другая сторона медали. Вот вы говорите “многомиллионный тираж”.… Но со времени первой встречи с клиентом и моментом изготовления партии упаковки обычно проходит полгода или год. Процесс затягивается из-за сложной технологической отработки. К этому не забудьте прибавить многомесячную процедуру согласований, утверждений, проверок. Повторюсь: заказчики сегодня чрезвычайно требовательны. Большая их часть до кризиса печаталась за рубежом, и потому им есть с чем сравнивать. Когда же начальный этап сотрудничества минует и работа войдет в более спокойное русло – даже тогда неизбежны трения. Некоторые из них оборачиваются прямыми убытками для полиграфистов. Ведь правила таких предприятий, как “Калина”, неумолимы: 2% процента брака – тираж возвращается. Плохи шутки и со сроками: если ко времени готовности других компонентов товара еще нет упаковки, жди штрафа – и такого, что мало не покажется. В наших условиях рентабельность упаковочного производства всего около 12%, что даже ниже печати этикетки. Так что любая ошибка обходится очень дорого. По большому счету ужесточение требований заказчика закономерно и справедливо, к тому же серьезно дисциплинирует. Но будь мы чуть слабее, первый же забракованный тираж или штраф нас бы просто разорил. Впрочем, пока нам удается ходить по лезвию бритвы, не теряя равновесия.

Заказы-беженцы
Блудные тиражи, печатаемые в других регионах страны и за ее пределами, в родные пенаты не рвутся – по крайней мере, преобладающая их часть. Хотя, как говорят, процесс пошел. Первопричиной тому называют качество работы – оно, по единодушному мнению опрошенных специалистов, приблизилось к московским и даже западным стандартам.
Однако для массовой репатриации заказов этого мало. Во-первых, необходима более полная техническая комплектация типографий. В местном филиале “Гейдельберг СНГ” указывают на пробелы в послепечатном оборудовании. В частности, отмечается дефицит бумагорезательной техники, машин для вырубки, линий автоматизированной склейки. Восполнить его удалось лишь редким предприятиям – что в известном смысле обеспечило им конкурентную фору.
Во-вторых, надо что-то делать с организацией производства и управлением. Они, по мягкому выражению специалистов, оставляют желать лучшего. Как следствие, в тихий хаос превращаются многие рутинные процессы. Но главное – страдают сроки выполнения заказов. Раньше подвиги полиграфистов, исполненных радости круглосуточного труда, служили материалом для рекламных статей. Еще в прошлом году доводилось читать: “работаем 25 часов в сутки, 8 дней в неделю”, “наше производство никогда не спит” и т.п. Был расчет на нехитрые выводы — если вкалывают по-черному, значит, нет отбоя от заказов. А просто так их много не бывает.
Время изменилось – увеличились мощности. То, что вчера тяжело переваривалось в три смены, теперь можно сделать за одну – когда позволяет техника и уровень менеджмента. В таких условиях точность соблюдения сроков – зеркало организованности полиграфического процесса. И то, что оно пока отражает, не всегда можно назвать образцом трудовой дисциплины и профессиональной культуры.

Тут мы переходим на третью проблемную ступень – кадровую. Полиграфический Екатеринбург до сих пор остается прибежищем энтузиастов и самоучек. В романтический период становления рынка более опытные типографии безвозмездно консультировали менее опытных коллег. Так, “Союз” делился ценной информацией с “Солярисом”, а “Абак-пресс” помогал режевской “Лазури”. Идиллию нарушила конкуренция. С того времени новичкам пришлось постигать азы профессии уже самостоятельно – с энергичностью ребенка, брошенного в течение горной реки. Из тех же, кто не потонул и даже преуспел в конкурентных заплывах, увы, оказалось немного грамотных руководителей. Еще меньше стратегов. “Большинство действующих типографий волнует лишь превышение доходов над расходами, — считают в “Формате”. — Они не озабочены логистикой, организацией производства. Им недосуг заниматься бизнес-планированием”.

Все это не удивительно — Россия бедна на учебные заведения, выпускающие соответствующих специалистов. Поэтому рынок готовит их сам. По словам директора “Фабрики Цвета” Владимира Орлова, в стране высшее образование по специальности полиграфисты могут получить только в Москве и Омске. Правда, говорят, что готовят там будущий инженерный и управленческий персонал, тогда как наибольший спрос сегодня на квалифицированных печатников. В цене и менеджеры по работе с клиентами. Крупные типографии давно продают себя сладкими устами менеджеров из одноименных отделов. Как считает г-н Попов, нынешние успехи иных типографий – это скорее результат усилий продавцов, нежели самих печатников.
С директором “Формата” согласны не все. Кое-кто не видит лучшего пути получить заказ, чем воспользоваться старыми связями или быть рекомендованным влиятельным покровителем. Анатолий Авлахов, директор одного из первых негосударственных полиграфических предприятий города, обходит заказчиков лично. Метод приносит свои плоды – несмотря на то, что многим он покажется старомодным.
 
К перечисленному следует добавить еще одну ахиллесову пяту рынка – слабый дизайн. По расхожему мнению, проблема заключается в неверном выборе одного из двух путей – западного и доморощенного. Первый подразумевает сотрудничество взаимонезависимых дизайн-студии и полиграфического предприятия. Второй – их сосуществование в виде отделов под общей крышей. Памятуя о РА “Артикул”, “Штольцманъ и Кац”, а также многочисленных дизайнерах в штатах типографий, можно смело утверждать, что оба варианта для Екатеринбурга – не новость.
Как бы то ни было, слово “дизайнер” для некоторых полиграфистов стало нецензурным. “Человек, который ничего не соображает в этом деле, обязательно назовет себя дизайнером”, — говорит Олег Пьянков. Раздражение понятно: в крупнотиражном производстве ошибки дизайнера обходятся дорого. К тому же из местных представителей профессии опыт предпечатной подготовки макетов имеют немногие.
Дизайнерам тоже есть, чем ответить на упреки. Например, один из них описал условия работы так: поточность, вечная гонка, грубо утилитарный подход начальства, вкусовщина заказчика и низкая оплата труда.