Трудное здоровье

Во всем мире затраты на охрану труда и здоровье трудящихся — это экономия средств предприятия, которые могут быть потрачены на возмещение вреда, причиненного человеку на работе. В нашей стране принято экономить на здоровье сотрудников в прямом смысле этого слова.

Диагноз — недальнозоркость

Острая недостаточность заботы о человеке — явление в нашей стране хроническое, и сфера труда здесь не исключение. Однако состояние здоровья работающих в последние несколько лет заметно ухудшилось.

В новой экономической ситуации, при отсутствии законодательной базы, системы гос. управления и контроля охраны труда нарушения конституционного права на безопасный труд стали обычным делом. Если верить статистике, сегодня только в промышленности свыше 3 млн человек (21% от общей численности) заняты в условиях, не отвечающих санитарно-гигиеническим нормам. Профзаболеваемость в большинстве субъектов федерации с 1995 по 1998 г.г. выросла на 100-300%. (Правда, в Свердловской области, по некоторым сведениям, за 1998-1999 гг. она снизилась аж в 2 раза — но об этом ниже.)

И это тогда, когда Международная Организация Труда (МОТ) обсуждает уже этические аспекты контроля здоровья трудящихся. Мол, данные о здоровье — вещь деликатная и некоторые оценки здоровья могут быть необоснованными и представлять собой неоправданное вмешательство в личную жизнь человека и даже приводить к дискриминации. В частности, это касается генетической информации.

Мои искренние пожелания здоровья тем руководителям предприятий (фирм, компаний и т.п.), кто в своей беспредельной заботе о персонале дошел до его генетического исследования. Но если говорить серьезно — многие ли наши хозяева-предприниматели (все равно где — будь то производство, торговля или СМИ и пр.) могут сегодня гордиться хотя бы тем, что обустроили своим работникам нормальные рабочие места? Не говоря уже о регулярных медицинских осмотрах, компенсациях и премиях за здоровый образ жизни или о добровольном медицинском страховании, что принято в цивилизованном трудовом мире.

По наблюдениям специалистов из Института охраны труда, дальновидных руководителей, готовых вкладывать средства в человеческий фактор, сегодня очень мало. Минимизация социальных затрат оправдывается просто: «Денег не хватает на зарплату — не до здоровья».

В последние годы в Институт за научными разработками и рекомендациям по улучшению условий труда обращаются в основном имущие организации и те, что сохранили управленческую вертикаль. Это предприятия энергетической, газовой, нефтяной отраслей и, как ни странно, медицинские учреждения. Один из последних заказов поступил от Екатеринбургской телефонной сети, где в связи с переходом на новую операционную систему повысилась напряженность труда и возникла необходимость в помещениях психологической разгрузки.

Большинство организаций ограничиваются пока аттестацией рабочих мест, обязательной по новому закону об охране труда для предприятий всех форм собственности (кроме Института охраны труда проводить аттестацию уполномочены еще Медицинский Научный Центр профилактики и охраны здоровья рабочих промпредприятий, Медицинская академия и Лесотехническая академия). Вскоре, когда вступит в силу Закон «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», число руководителей, ответственных за здоровье своих сотрудников, неизбежно увеличится, — считают специалисты Института.

Что закон нам прописал

Федеральный закон «Об обязательном страховании от несчастных случаев на производстве...» от 24.07.1998 г. (который, кстати, никак не может вступить в силу из-за того, что нет положения, устанавливающего страховые тарифы, необходимые для формирования средств на обязательное страхование) — как раз тот самый механизм, который призван заинтересовать работодателя в соблюдении безопасности на производстве и профилактике профзаболеваний экономически.

Закон определяет порядок возмещения вреда, прчиненного жизни и здоровью работника при исполнении им обязанностей по трудовому договору. Помимо выплат за установление диагноза «профзаболевание», за последующее переобучение человека и перевод его на новое рабочее место с сохранением зарплаты, за медицинскую реабилитацию, за временную или полную потерю трудоспособности, Законом предусмотрена компенсация и за моральный ущерб. Согласно этому документу, размеры отчислений в Фонд социального страхования будут дифференцироваться в зависимости от условий труда: чем они лучше, тем выплаты, разумеется, меньше. Пока еще «гром не грянул», но уже действует Федеральный закон «Об основах охраны труда в РФ» от 17 июля 1999 г., где прописаны правовые основы регулирования отношений в области охраны труда между работодателями и работниками.

Специалисты отмечают, что оба документа, как и положено Законам РФ, страдают недоработками, несоответствиями и другими недугами, — например, нечеткостью распределения ответственности между государством и предпринимателем. Но один из самых явных «дефектов» Закона «Об обязательном социальном…» — который наверняка повлечет неблагоприятные последствия в виде трудовых споров и судебных исков — виден невооруженным глазом.

Все болезни от нервов,

а профболезни — ?..

В российском Законе «Об обязательном страховании…» сказано, что профзаболевание — это «заболевание, возникшее в результате воздействия на человека вредного производственного фактора и повлекшее за собой временную или стойкую утрату его профессиональной нетрудоспособности». Эта трактовка ни по букве, ни по духу не соответствует недавнему определению МОТ профзаболевания как «заболевания, развившегося в результате воздействия факторов риска, обусловленных трудовой деятельностью».

В Аргентине, например, профболезнь — это вообще «любое заболевание, причиной которого является профессия рабочего или служащего».

В США, где нет единого федерального списка профболезней, предпочитают термин «болезни, связанные с работой» (job-related diseases), что почти синоним «производственно обусловленным» болезням.

Бюро трудовой статистики США отдельной строкой выделяет болезни сердца, потому что они вызывают большее число профессиональных смертей, чем любая другая причина. Среди «лидирующих» здесь профессий — водители большегрузных автомобилей (7,6%), менеджеры и администраторы (6,8%), дворники и чистильщики (6,8%), пожарные (4,2%), водители такси (2,1%).

На заболевания сердечно-сосудистой системы в профессиональной смертности приходится 3/4, а в постоянной общей нетрудоспособности — свыше 1/3 всех случаев трудовой компенсации.

Показательный случай профессионально обусловленного заболевания — гипертония. Доказано, что основная его причина — стресс, который может возникнуть в том числе и на работе. К слову, в Англии,
гипертония признана непосредственно профзаболеванием авиадиспетчеров.

Во Франции профзаболеванием может считаться и поражение щечной мускулатуры у трубача оркестра.

В общем, весь зарубежный трудовой мир наряду с жесткими определениями профзаболевания давно уже пользуется гибкими понятиями обусловленности и факторов риска, тогда как Россия до сих пор продолжает мыслить категориями «черное-белое».

Но это по большей части относится именно к законодателям. Российские ученые в области медицины труда пытаются преодолевать стереотипы отношения к профессиональному здоровью. (В Тверском госуниверситете, например, обратили внимание даже на скрипачей и провели комплексное исследование их профессиональной деятельности — было установлено, что труд скрипача «характеризуется одновременно высокой физической тяжестью и предельной нервной напряженностью» и вызывает патологию опорно-двигательного аппарата.)

Однако, по мнению профпатолога МНЦ профилактики и охраны здоровья рабочих промпредприятий Василия Широкова, отсутствие системного подхода, должного контроля со стороны государства и проблемное положение отечественной медицины осложняют работу в области охраны труда, в т.ч. профилактики и лечения профзаболеваний. Несмотря на то, что, по официальным данным, за последний год в Свердловской области профзаболеваемость по основным классам болезней снизилась в 2 раза, на самом деле ситуация почти критическая. Реальную картину здоровья трудящихся сегодня установить практически невозможно по многим причинам, — считает г-н Широков. Кроме несовершенства самого определения профзаболевания, в нашей стране существует проблема стандартизации методов обследования: каждый врач определяет статус больного по своему усмотрению и ставит свой диагноз — возникают разночтения (несколько трактовок имеет даже банальный радикулит), что затрудняет адекватную оценку как в диагностике, так и в экспертизе. Выявляемость профзаболеваний на медосмотрах, которые положено проводить при приеме на работу и периодически, зависит от рода медучреждений, их заинтересованности и уровня подготовки специалистов. Сравнение результатов медосмотров, проводимых МНЦ и ведомственными медучреждениями при предприятиях, будет просто некорректным. А что говорить о нормах концентрации вредных веществ и физических нагрузок, каких нет ни в одной стране мира?

К тому же какой начальник решится предоставить достоверные данные о реальных условиях труда на предприятии, даже ради собственной выгоды?

Все дело в каске

Для того чтобы показать руководителям действительную выгоду здоровья их сотрудников, ученые крупнейших в России авторитетных научных организаций МНЦ профилактики и охраны здоровья рабочих промпредприятий и Институт охраны труда готовы сегодня пойти на эксперимент — проанализировать травматизм и заболеваемость и подсчитать убытки. При условии доступа к информации провести совместные экономические расчеты — сколько предприятие теряет при переквалификации сотрудников, при временном переводе его на другую работу, при реабилитации — и обосновать эффективность превентивных мер охраны труда и здоровья перевода на другую работу на доклинической стадии заболевания, профилактических процедур и т.д.).

Но научные исследования, так же как и Закон, вряд ли смогут враз изменить наш подход к охране труда и здоровья. И если бы дело было лишь в недостатке материальных средств у предприятий.

В том же Институте охраны труда мне поведали две любопытных истории.

Первая — о ботинках. В корпорации DuPоnt обратили внимание на то, что работники одного из участков стали поскальзываться. Никто не упал и не разбился, но поскольку там существует понятие травмоопасного поведения — заинтересовались этим случаем, стали наблюдать, исследовать. Оказалось, что фирма, поставляющая DuPont спецобувь, просто сменила сорт пластика на подошве. Фирме выставили рекламацию.

Вторая — о касках. Свердловский Институт охраны труда еще в советские времена разрабатывал защитные каски для работы в открытых условиях. Для Юга — одни, для Севера — другие. В высших инстанциях приостановили разработку и сказали: «Незачем так стараться: у нас же непременно южные каски окажутся на Севере, и наоборот, делайте одинаковые». А еще как-то в СССР приехали немцы — по поводу все тех же касок. И с ужасом узнали, что их буржуйские «головные уборы» не проходят наших испытаний. Оказалось, что требования к амортизации там гораздо ниже: у нас удар рассчитан на 80 Дж, а у них — всего на 45. Ну, не могут кирпичи на их стройке падать с высоты 8-этажного дома!

Что характерно, каски у нас по сей день те же самые, на все случаи жизни. А изменить психологию — это вам не каску модернизировать.

Говоря о метаморфозах нашего сознания, интересно обратиться и к практике добровольного коллективного страхования — инвестиций капитала в здоровье персонала по доброй воле, а не по принуждению государства.

По мнению Александра Шастина, исп. директора СК «Мединком», сегодня в Свердловской области может быть порядка 100 фирм, заключивших с СК договоры корпоративного медстрахования. В основном — это региональные представительства иностранных компаний, таких как Philip Morris и Procter&Gamble, крупные предприятия горнодобывающей, нефтяной, газовой, алюминиевой промышленности, которые сами являются учредителями страховых компаний. «Большинство предпринимателей не рассматривают добровольное страхование как способ получить экономическую выгоду, потому что страхование — это действительная защита экономического интереса. А пока у нас формально сохраняются »государственные гарантии« — 100%-но оплачиваемый больничный лист и, какое-никакое, но все-таки бесплатное мед. обслуживание — беспокоиться как будто бы не о чем. Понимание того, что фактически бесплатная медицина себя изжила, приходит очень медленно. И добровольное медицинское страхование — это единственная возможность гарантированно получить качественное медицинское обслуживание в ситуации, когда здравоохранение не способно организовать на должном уровне платные услуги».

Здоровье трудящихся —

дело рук самих трудящихся

Медики утверждают, что здоровье человека только на 1/4 зависит от производственной среды и более чем на 1/2 — от его поведения и стиля жизни. Cудя по всему, добровольное здоровье — это не наш стиль, и изменить его не помогут ни совершенные законодательства, ни сколь угодно заботливые и ответственные работодатели. Возможно, как раз в этой одной второй и кроется причина всех наших проблем, связанных с экономикой здоровья.

Отойдя от понятий «работник или работодатель» и положа руку на сердце — часто ли мы как люди посещаем врача в профилактических целях? А надо бы. В современном обществе ненормированной деловой активности, где условия труда ни объективно, ни субъективно изменить невозможно, остается только одно — не экономить на своем здоровье.