Секретная миссия Андрея Кима
Востребованность консультантов и аудиторов в России растет — сказывается возобновление роста экономики и ее отдельных отраслей. Бизнесменов уже не удивить такими терминами, как IPO и МСФО. Управляю
Востребованность консультантов и аудиторов в России растет — сказывается возобновление роста экономики и ее отдельных отраслей. Бизнесменов уже не удивить такими терминами, как IPO и МСФО. Управляющий партнер Уральского регионального центра КПМГ в России и СНГ Андрей Ким в интервью «ДК» рассказал, как строятся отношения аудиторов и консультантов и их клиентов.
В России, как и в других странах, эталон аудиторских и консалтинговых услуг задает «большая четверка»: KPMG, PricewaterhouseCoopers, Deloitte&Touche и Ernst&Young. На их многолетнюю практику ориентируется современная система аудита, эти компании разрабатывают Международный кодекс этики, который представляет «библию каждого аудитора». Главное правило здесь — полное соответствие принятым стандартам и требованиям.
Андрей Ким, аудитор таких структур, как предприятия ГК «Росатом», «Транснефть» и ВСМПО-АВИСМА, утверждает, что не каждый бизнес соответствует требованиям «большой четверки» к клиентам. «Все потому, что любая ошибка для аудитора или неприемлемо высокий аудиторский риск чреваты неприятностями, вплоть до ухода компании, в которой он работает, с рынка», — поясняет г-н Ким.
Правила закрытия информации
Аудиторы международной компании получают доступ ко всем документам предприятия, имеющим отношение к аудиторской проверке. Публичной при этом становится строго дозированная, согласованная с собственником часть данных — заключения. Стороннему наблюдателю даже может показаться, что такое раскрытие информации работает против принципов публичности на рынке.
От чего зависит, насколько аудитор фильтрует информацию о компании и в каких случаях блокирует ее?
— Зависит от специфики информации. Если брать аудиторский проект, где аудитор проверяет финансовую отчетность, раскрытие — это лишь публикация заключения. Бывает, что мы работаем с информацией стратегического характера, например, о предполагаемых сделках на рынке. В этом случае уровень конфиденциальности устанавливают собственники компании и другие заинтересованные стороны. В крупных сделках существуют прямо прописанные юридические ограничения по раскрытию. Поэтому вполне естественно, что данные о совершенной или предстоящей сделке на внешний рынок поступают в фильтрованном виде. Аудиторы, как правило, в курсе всего, что происходит у клиентов, но в силу Международного кодекса этики и требований конфиденциальности не имеют права раскрывать эту информацию.
Какие принципы есть в кодексе помимо сохранения конфиденциальности?
— Самый главный капитал аудиторской компании — ее репутация. Поэтому основное в кодексе — требование к аудитору быть независимым от своего клиента. Что бы ни делал аудитор, это не должно противоречить требованиям независимости; проект не должен допускать даже малейшего сомнения в добросовестности аудитора. Соблюдая эти правила, аудиторская компания надежно защищает себя от конфликтов.
Если потенциальный клиент просит отступить от кодекса?
— Проще отказаться от клиента. Даже если он представляет интерес для компании. Отступая от кодекса, аудитор повышает профессиональный риск выпустить неправильное заключение и тем самым дискредитировать свою компанию. На кону очень многое: удовлетворив одного клиента, мы можем потерять все.
Мы иногда сталкиваемся с компаниями, которые используют методы оптимизации налогов или допускают иные несоответствия закону. Но есть и другое уникальное явление: собственники в России, стремясь сделать бизнес прозрачным, обращаются в консультационные и аудиторские компании именно для того, чтобы получить рекомендации и в конечном счете отказаться от серых схем.
Такие компании могут стать клиентами КПМГ?
— У нас разработаны процедуры оценки компаний, которые хотят стать нашими клиентами. Мы предварительно анализируем информацию: кто собственник и управляющий, как ведется бизнес, какие риски сопряжены с этим стилем управления. Один из основных для нас, как я уже говорил, — репутационный риск. На основе полученных данных принимаем решение — брать ли на себя обслуживание клиента. Если не находим индикаторов серьезных расхождений с законодательством, то принимаем такую компанию, иначе можем на начальном этапе предложить ей, например, консультационные услуги для решения вопроса. Другое дело, что сами законы неидеальны и часто меняются.
А если собственник скрывается в офшорах? Как, например, в ситуации с аэропортом Домодедово.
— Это для нас тоже риски.
Какие еще факторы могут заставить аудитора отказаться от клиента?
— Если говорить о новых клиентах в целом, то, например, в период кризиса мы очень внимательно смотрели на их финансовое положение. Когда аудитор выпускает заключение по МСФО, очень важен принцип непрерывности деятельности компании. Отчетность готовится исходя из предположения, что компания будет продолжать работать в обозримом будущем. Но когда мы видим у нового клиента отрицательные чистые активы или отрицательный операционный денежный поток — наши риски растут, и мы скорее всего отказываемся.
Если смотреть в динамике, какая тенденция сильнее? Компании в России скорее «белеют» или больше склонны к серым схемам?
— Теневых все еще много. Хотя тенденция к прозрачности, несомненно, есть. Связано это в первую очередь с экономическими рисками: серые схемы делают невозможным партнерство с крупнейшими международными компаниями, для которых добросовестность, как правило, является основным правилом бизнеса. Без подтвержденной прозрачности на европейских рынках делать нечего.
Доверие строится на проверках
Успех аудиторского или консультационного проекта, отмечает г-н Ким, зависит от того, насколько доверяют друг другу клиент и исполнитель. Выстроить доверительные отношения непросто; для налаживания связи аудиторы готовы постоянно подвергаться тестам и проверкам.
Как выстраивается работа с клиентом на начальном этапе?
— Когда клиент обращается к аудитору, он, как правило, уже имеет некое представление о специфике услуги. Собственник компании знает, что аудитор никогда не выйдет за рамки стандартов — как профессиональных, так и бухгалтерских. Если же клиент пытается надавить на нас, мы объясняем, почему это недопустимо и какие могут быть последствия. Поэтому изначально выстраиваем отношения на взаимном доверии.
Как вы создаете атмосферу доверия?
— Во-первых, должно быть обоюдное желание откровенно разговаривать и делиться информацией. Во-вторых, все решает время — с ходу не принимается ни одно решение, ни в каком бизнесе. Ситуации в компаниях разные, разные люди занимают руководящие позиции, поэтому каких-то усредненных методик не существует. Как правило, в самом начале работы аудитор вникает в суть проблемы, а потом уже предлагает решение — с возможными вариантами. На каждом из этапов мы применяем только индивидуальный подход, в этом и заключается особенность нашего бизнеса.
Службы безопасности холдингов крайне недоверчивы к людям со стороны, даже в тех случаях, когда собственник им доверяет. Как отношения с СБ соотносятся с атмосферой доверия?
— У служб безопасности понятные задачи. Владельцы бизнеса очень трепетно относятся к любой своей документации, особенно связанной с правом собственности. В нашей практике был случай, когда владелец согласился показать юридические бумаги на свою компанию только одному аудитору, причем без возможности снять копию или сделать выписки. Другой случай связан со службой безопасности, которая отказывалась пускать нас в офис без личного сопровождения директора. Все это — рабочий процесс. Нам оказывают доверие, и мы не нарушаем обязательств ни при каких условиях. Хотя, на мой взгляд, многие перестраховщики зачастую перегибают палку. Но так думать могу я, а владелец бизнеса в вопросах безопасности, безусловно, сам решает, что слишком, а что нет.
Информация о том, что та или иная крупная корпорация привлекла аудитора, вовремя доходит до всех ее подразделений или случаются недоразумения?
— Ситуации, когда не все подразделения своевременно получают информацию об аудиторе, случаются часто. Но если директор подразделения не в курсе и останавливает наших сотрудников, мы относимся к этому спокойно. Представьте, что бы было, если бы посторонний человек, представившись аудитором, получил доступ к закрытой информации.
— Я бы не стал делить их по виду собственности. Любой публичный бизнес работает по строгому регламенту. С точки зрения наших услуг наличие госкапитала не влияет напрямую на требования по проведению проверок. Желание собственников понимать финансовую картину своего бизнеса, подтвержденную внешним независимым аудитором, возникает и у госкомпаний, и у частных.
Как аудиторские компании страхуют свои риски?
— Профессиональный риск застрахован. Но страховые случаи — это относительная редкость в отрасли. На моей практике в России таких ситуаций не было. Как я уже говорил, любая ошибка для аудитора чревата неприятностями, вплоть до ухода с рынка. Показательным примером стал случай с аудиторской корпорацией Arthur Andersen, которой предъявили обвинение в соучастии при фальсификации отчетности обанкротившегося холдинга Enron. После этого прецедента из «большой пятерки» была сформирована «большая четверка» — Arthur Andersen был пятым участником.
Власть советов
Когда КПМГ открывала региональный центр в УрФО, она ориентировалась на промышленников. Ориентир сохранился и сейчас, утверждает Андрей Ким, хотя аудит заказывают и в других отраслях. Отношения с властью пока остаются на уровне рамочных соглашений и устных рекомендаций.
Кризис изменил стратегию компании?
— С точки зрения объема работ финансовый кризис не оказал на нас особого влияния. Как правило, наши клиенты — публичные компании, которые не могут прерывать свою отчетность, если только, конечно, не происходит их делистинга с бирж. Поэтому все проходило в обычном режиме.
Сколько компаний может вести один аудитор без ущерба для качества работы?
— Нельзя говорить однозначно — все зависит от объема операций. Например, моими клиентами являются гражданские предприятия «Росатома», ВСМПО-АВИСМА, дочерние общества ЛУКОЙЛа, которые работают на территории Пермского края и Уфы. При этом я еще являюсь и управляющим всего регионального центра. Потому фронт работ огромный. Но естественно, я не один, с клиентами работает и команда.
Какими принципами вы руководствуетесь при отборе кадров? И как часто КПМГ проводит набор сотрудников?
— Основные требования к кадрам неизменны: во-первых, это знание английского языка, во-вторых, базовые знания бухучета и, в-третьих, четкое представление своего будущего в компании и желание профессионально расти в этой сфере. Первичный набор стажеров на низший уровень проходит практически непрерывно. Мы принимаем всех, кто соответствует минимальным требованиям, и затем выбираем самых талантливых и самых надежных. Именно они и входят впоследствии в состав нашего регионального центра на постоянной основе.
Вы можете принять на управляющие должности сотрудников других компаний «большой четверки»? Или это противоречит кодексу этики?
— Такие случаи бывают, и это не противоречит кодексу. У «большой четверки» нет соглашений, которые регламентировали бы или запрещали такие переходы.
В КПМГ были такие переходы?
— И в КПМГ такие переходы тоже были.
Как строятся отношения с региональными властями? Каждый раз, когда крупная компания приходит в регион, с ней стремятся подписать соглашение о сотрудничестве. КПМГ — не исключение. Всегда было интересно, какие именно обязательства там прописаны — и что дальше?
— Тайны здесь нет. Не так давно мы заключили двусторонний договор о сотрудничестве с правительством Свердловской области. Согласно договору, КПМГ предоставит независимую оценку проектов или отчетности областных проектов, если появится такая необходимость. Область, в свою очередь, при возникновении такой необходимости обратится к нам. По факту взаимодействие с властями есть, но происходит оно скорее на неформальном уровне — в виде консультаций на различных встречах и форумах. Упрощенно говоря, если нам показывают масштабный инвестпроект, мы — в отсутствие договора на оказание услуг — можем посмотреть и пожелать удачи в проекте.
А в тендерах по выбору консалтинговой компании участвуете?
— Стараемся всегда участвовать.
Зачем вам это?
— У каждой услуги есть определенный уровень ценообразования. У нас он международный. Говоря проще, наши услуги для регионального правительства дороговаты. Мы считаем, что цена оправдывает качество. Но тендеры зачастую выигрывают по цене, и побеждает в них тот, кто предлагает наименьшую. Мы продолжаем участвовать в тендерах, потому что заинтересованы. Все меняется — рано или поздно поменяется общее понимание уровня стоимости услуг «большой четверки»
И может быть, бюджеты пересмотрят?
— (Улыбается.) Да, и это.
А почему вы лично решили стать аудитором? И как пришли в КПМГ?
— В КПМГ я уже 15 лет. Попал в компанию почти случайно. В 1996 г. меня, студента пятого курса, пригласили на интервью в только создававшийся тогда в Ташкенте офис КПМГ. Мне повезло — я прошел отбор, стал стажером. В то время аудиторский бизнес в России и в странах бывшего CCCР только зарождался, можно сказать, его рост шел на моих глазах. Через несколько лет меня повысили, затем из Узбекистана я переехал в Россию, а еще спустя годы — стал управляющим партнером регионального центра.
Что означает статус партнера?
— Партнерство — это высшая профессиональная ступень в консалтинговой организации. Продвижение по карьерной лестнице достигается только упорным трудом. Но без профессионального развития в нашей сфере начался бы застой.
Ваш офис обслуживает УрФО плюс Пермский край и Уфу. Лично вы в каком городе живете?
— У нас есть шутка: Андрей Ким живет в самолетах и поездах. Если серьезно, то 20-30% своего времени я провожу в Москве, все остальное время — в Екатеринбурге и других уральских городах-миллионниках.
Вы — хранитель чужих тайн. За собственную безопасность не беспокоитесь?
— Я никогда не слышал о случаях, связанных с покушениями на аудиторов на почве профессиональной деятельности. Все-таки наша специфика далека от криминального мира. Мне хочется верить, что мы живем в цивилизованном обществе и я с этим риском не столкнусь.
Андрей Ким
Родился в 1976 г. в Ташкенте.
Образование: 1997 г. — с отличием окончил экономический факультет Ташкентского государственного института востоковедения. Является аттестованным бухгалтером США (CPA).
Карьера: 1996-2002 гг. — работал в КПМГ в Узбекистане; 2002 г. — работа в московском отделении КПМГ; с 2008 г. — управляющий партнер Уральского регионального центра КПМГ в России и СНГ.
Семья: женат, двое детей.
АНДРЕя КИМа
В России, как и в других странах, эталон аудиторских и консалтинговых услуг задает «большая четверка»: KPMG, PricewaterhouseCoopers, Deloitte&Touche и Ernst&Young. На их многолетнюю практику ориентируется современная система аудита, эти компании разрабатывают Международный кодекс этики, который представляет «библию каждого аудитора». Главное правило здесь — полное соответствие принятым стандартам и требованиям.
Андрей Ким, аудитор таких структур, как предприятия ГК «Росатом», «Транснефть» и ВСМПО-АВИСМА, утверждает, что не каждый бизнес соответствует требованиям «большой четверки» к клиентам. «Все потому, что любая ошибка для аудитора или неприемлемо высокий аудиторский риск чреваты неприятностями, вплоть до ухода компании, в которой он работает, с рынка», — поясняет г-н Ким.
Правила закрытия информации
Аудиторы международной компании получают доступ ко всем документам предприятия, имеющим отношение к аудиторской проверке. Публичной при этом становится строго дозированная, согласованная с собственником часть данных — заключения. Стороннему наблюдателю даже может показаться, что такое раскрытие информации работает против принципов публичности на рынке.
От чего зависит, насколько аудитор фильтрует информацию о компании и в каких случаях блокирует ее?
— Зависит от специфики информации. Если брать аудиторский проект, где аудитор проверяет финансовую отчетность, раскрытие — это лишь публикация заключения. Бывает, что мы работаем с информацией стратегического характера, например, о предполагаемых сделках на рынке. В этом случае уровень конфиденциальности устанавливают собственники компании и другие заинтересованные стороны. В крупных сделках существуют прямо прописанные юридические ограничения по раскрытию. Поэтому вполне естественно, что данные о совершенной или предстоящей сделке на внешний рынок поступают в фильтрованном виде. Аудиторы, как правило, в курсе всего, что происходит у клиентов, но в силу Международного кодекса этики и требований конфиденциальности не имеют права раскрывать эту информацию.
Какие принципы есть в кодексе помимо сохранения конфиденциальности?
— Самый главный капитал аудиторской компании — ее репутация. Поэтому основное в кодексе — требование к аудитору быть независимым от своего клиента. Что бы ни делал аудитор, это не должно противоречить требованиям независимости; проект не должен допускать даже малейшего сомнения в добросовестности аудитора. Соблюдая эти правила, аудиторская компания надежно защищает себя от конфликтов.
Если потенциальный клиент просит отступить от кодекса?
— Проще отказаться от клиента. Даже если он представляет интерес для компании. Отступая от кодекса, аудитор повышает профессиональный риск выпустить неправильное заключение и тем самым дискредитировать свою компанию. На кону очень многое: удовлетворив одного клиента, мы можем потерять все.
Мы иногда сталкиваемся с компаниями, которые используют методы оптимизации налогов или допускают иные несоответствия закону. Но есть и другое уникальное явление: собственники в России, стремясь сделать бизнес прозрачным, обращаются в консультационные и аудиторские компании именно для того, чтобы получить рекомендации и в конечном счете отказаться от серых схем.
Такие компании могут стать клиентами КПМГ?
— У нас разработаны процедуры оценки компаний, которые хотят стать нашими клиентами. Мы предварительно анализируем информацию: кто собственник и управляющий, как ведется бизнес, какие риски сопряжены с этим стилем управления. Один из основных для нас, как я уже говорил, — репутационный риск. На основе полученных данных принимаем решение — брать ли на себя обслуживание клиента. Если не находим индикаторов серьезных расхождений с законодательством, то принимаем такую компанию, иначе можем на начальном этапе предложить ей, например, консультационные услуги для решения вопроса. Другое дело, что сами законы неидеальны и часто меняются.
А если собственник скрывается в офшорах? Как, например, в ситуации с аэропортом Домодедово.
— Это для нас тоже риски.
Какие еще факторы могут заставить аудитора отказаться от клиента?
— Если говорить о новых клиентах в целом, то, например, в период кризиса мы очень внимательно смотрели на их финансовое положение. Когда аудитор выпускает заключение по МСФО, очень важен принцип непрерывности деятельности компании. Отчетность готовится исходя из предположения, что компания будет продолжать работать в обозримом будущем. Но когда мы видим у нового клиента отрицательные чистые активы или отрицательный операционный денежный поток — наши риски растут, и мы скорее всего отказываемся.
Если смотреть в динамике, какая тенденция сильнее? Компании в России скорее «белеют» или больше склонны к серым схемам?
— Теневых все еще много. Хотя тенденция к прозрачности, несомненно, есть. Связано это в первую очередь с экономическими рисками: серые схемы делают невозможным партнерство с крупнейшими международными компаниями, для которых добросовестность, как правило, является основным правилом бизнеса. Без подтвержденной прозрачности на европейских рынках делать нечего.
Доверие строится на проверках
Успех аудиторского или консультационного проекта, отмечает г-н Ким, зависит от того, насколько доверяют друг другу клиент и исполнитель. Выстроить доверительные отношения непросто; для налаживания связи аудиторы готовы постоянно подвергаться тестам и проверкам.
Как выстраивается работа с клиентом на начальном этапе?
— Когда клиент обращается к аудитору, он, как правило, уже имеет некое представление о специфике услуги. Собственник компании знает, что аудитор никогда не выйдет за рамки стандартов — как профессиональных, так и бухгалтерских. Если же клиент пытается надавить на нас, мы объясняем, почему это недопустимо и какие могут быть последствия. Поэтому изначально выстраиваем отношения на взаимном доверии.
Как вы создаете атмосферу доверия?
— Во-первых, должно быть обоюдное желание откровенно разговаривать и делиться информацией. Во-вторых, все решает время — с ходу не принимается ни одно решение, ни в каком бизнесе. Ситуации в компаниях разные, разные люди занимают руководящие позиции, поэтому каких-то усредненных методик не существует. Как правило, в самом начале работы аудитор вникает в суть проблемы, а потом уже предлагает решение — с возможными вариантами. На каждом из этапов мы применяем только индивидуальный подход, в этом и заключается особенность нашего бизнеса.
Службы безопасности холдингов крайне недоверчивы к людям со стороны, даже в тех случаях, когда собственник им доверяет. Как отношения с СБ соотносятся с атмосферой доверия?
— У служб безопасности понятные задачи. Владельцы бизнеса очень трепетно относятся к любой своей документации, особенно связанной с правом собственности. В нашей практике был случай, когда владелец согласился показать юридические бумаги на свою компанию только одному аудитору, причем без возможности снять копию или сделать выписки. Другой случай связан со службой безопасности, которая отказывалась пускать нас в офис без личного сопровождения директора. Все это — рабочий процесс. Нам оказывают доверие, и мы не нарушаем обязательств ни при каких условиях. Хотя, на мой взгляд, многие перестраховщики зачастую перегибают палку. Но так думать могу я, а владелец бизнеса в вопросах безопасности, безусловно, сам решает, что слишком, а что нет.
Информация о том, что та или иная крупная корпорация привлекла аудитора, вовремя доходит до всех ее подразделений или случаются недоразумения?
— Ситуации, когда не все подразделения своевременно получают информацию об аудиторе, случаются часто. Но если директор подразделения не в курсе и останавливает наших сотрудников, мы относимся к этому спокойно. Представьте, что бы было, если бы посторонний человек, представившись аудитором, получил доступ к закрытой информации.
— Я бы не стал делить их по виду собственности. Любой публичный бизнес работает по строгому регламенту. С точки зрения наших услуг наличие госкапитала не влияет напрямую на требования по проведению проверок. Желание собственников понимать финансовую картину своего бизнеса, подтвержденную внешним независимым аудитором, возникает и у госкомпаний, и у частных.
Как аудиторские компании страхуют свои риски?
— Профессиональный риск застрахован. Но страховые случаи — это относительная редкость в отрасли. На моей практике в России таких ситуаций не было. Как я уже говорил, любая ошибка для аудитора чревата неприятностями, вплоть до ухода с рынка. Показательным примером стал случай с аудиторской корпорацией Arthur Andersen, которой предъявили обвинение в соучастии при фальсификации отчетности обанкротившегося холдинга Enron. После этого прецедента из «большой пятерки» была сформирована «большая четверка» — Arthur Andersen был пятым участником.
Власть советов
Когда КПМГ открывала региональный центр в УрФО, она ориентировалась на промышленников. Ориентир сохранился и сейчас, утверждает Андрей Ким, хотя аудит заказывают и в других отраслях. Отношения с властью пока остаются на уровне рамочных соглашений и устных рекомендаций.
Кризис изменил стратегию компании?
— С точки зрения объема работ финансовый кризис не оказал на нас особого влияния. Как правило, наши клиенты — публичные компании, которые не могут прерывать свою отчетность, если только, конечно, не происходит их делистинга с бирж. Поэтому все проходило в обычном режиме.
Сколько компаний может вести один аудитор без ущерба для качества работы?
— Нельзя говорить однозначно — все зависит от объема операций. Например, моими клиентами являются гражданские предприятия «Росатома», ВСМПО-АВИСМА, дочерние общества ЛУКОЙЛа, которые работают на территории Пермского края и Уфы. При этом я еще являюсь и управляющим всего регионального центра. Потому фронт работ огромный. Но естественно, я не один, с клиентами работает и команда.
Какими принципами вы руководствуетесь при отборе кадров? И как часто КПМГ проводит набор сотрудников?
— Основные требования к кадрам неизменны: во-первых, это знание английского языка, во-вторых, базовые знания бухучета и, в-третьих, четкое представление своего будущего в компании и желание профессионально расти в этой сфере. Первичный набор стажеров на низший уровень проходит практически непрерывно. Мы принимаем всех, кто соответствует минимальным требованиям, и затем выбираем самых талантливых и самых надежных. Именно они и входят впоследствии в состав нашего регионального центра на постоянной основе.
Вы можете принять на управляющие должности сотрудников других компаний «большой четверки»? Или это противоречит кодексу этики?
— Такие случаи бывают, и это не противоречит кодексу. У «большой четверки» нет соглашений, которые регламентировали бы или запрещали такие переходы.
В КПМГ были такие переходы?
— И в КПМГ такие переходы тоже были.
Как строятся отношения с региональными властями? Каждый раз, когда крупная компания приходит в регион, с ней стремятся подписать соглашение о сотрудничестве. КПМГ — не исключение. Всегда было интересно, какие именно обязательства там прописаны — и что дальше?
— Тайны здесь нет. Не так давно мы заключили двусторонний договор о сотрудничестве с правительством Свердловской области. Согласно договору, КПМГ предоставит независимую оценку проектов или отчетности областных проектов, если появится такая необходимость. Область, в свою очередь, при возникновении такой необходимости обратится к нам. По факту взаимодействие с властями есть, но происходит оно скорее на неформальном уровне — в виде консультаций на различных встречах и форумах. Упрощенно говоря, если нам показывают масштабный инвестпроект, мы — в отсутствие договора на оказание услуг — можем посмотреть и пожелать удачи в проекте.
А в тендерах по выбору консалтинговой компании участвуете?
— Стараемся всегда участвовать.
Зачем вам это?
— У каждой услуги есть определенный уровень ценообразования. У нас он международный. Говоря проще, наши услуги для регионального правительства дороговаты. Мы считаем, что цена оправдывает качество. Но тендеры зачастую выигрывают по цене, и побеждает в них тот, кто предлагает наименьшую. Мы продолжаем участвовать в тендерах, потому что заинтересованы. Все меняется — рано или поздно поменяется общее понимание уровня стоимости услуг «большой четверки»
И может быть, бюджеты пересмотрят?
— (Улыбается.) Да, и это.
А почему вы лично решили стать аудитором? И как пришли в КПМГ?
— В КПМГ я уже 15 лет. Попал в компанию почти случайно. В 1996 г. меня, студента пятого курса, пригласили на интервью в только создававшийся тогда в Ташкенте офис КПМГ. Мне повезло — я прошел отбор, стал стажером. В то время аудиторский бизнес в России и в странах бывшего CCCР только зарождался, можно сказать, его рост шел на моих глазах. Через несколько лет меня повысили, затем из Узбекистана я переехал в Россию, а еще спустя годы — стал управляющим партнером регионального центра.
Что означает статус партнера?
— Партнерство — это высшая профессиональная ступень в консалтинговой организации. Продвижение по карьерной лестнице достигается только упорным трудом. Но без профессионального развития в нашей сфере начался бы застой.
Ваш офис обслуживает УрФО плюс Пермский край и Уфу. Лично вы в каком городе живете?
— У нас есть шутка: Андрей Ким живет в самолетах и поездах. Если серьезно, то 20-30% своего времени я провожу в Москве, все остальное время — в Екатеринбурге и других уральских городах-миллионниках.
Вы — хранитель чужих тайн. За собственную безопасность не беспокоитесь?
— Я никогда не слышал о случаях, связанных с покушениями на аудиторов на почве профессиональной деятельности. Все-таки наша специфика далека от криминального мира. Мне хочется верить, что мы живем в цивилизованном обществе и я с этим риском не столкнусь.
Андрей Ким
Родился в 1976 г. в Ташкенте.
Образование: 1997 г. — с отличием окончил экономический факультет Ташкентского государственного института востоковедения. Является аттестованным бухгалтером США (CPA).
Карьера: 1996-2002 гг. — работал в КПМГ в Узбекистане; 2002 г. — работа в московском отделении КПМГ; с 2008 г. — управляющий партнер Уральского регионального центра КПМГ в России и СНГ.
Семья: женат, двое детей.